Поразмыслив еще минуту, он оставил налаживание связей эльфийке и воргу, а сам погрузился в писанину.
Когда человек накарябал второе предложение, в стороне, где оставили нетопыря, раздался воинственный крик. Затем послышался истошный вопль твари.
Каонэль развернулась как ужаленная. Лицо побледнело, глаза превратились в две узкие щели, из которых светилось желтое, уши встали торчком. Не дожидаясь, пока остальные придут в себя, серая эльфийка скрылась за краем обрыва.
Перед тем как кинуться следом, Теонард успел бросить воргу:
– Следи за ры… за ихтионкей!
После чего перепрыгнул клетку с голубями и полез вверх по расщелине.
Когда он выбрался на плато, обнаружил эльфийку, воинственно сражающуюся с бледнокожим гномом. Рубака закован в кожаные доспехи с железными пластинами. Борода короткая, кое-где подпаленная, но курчавится знатно. Непривычно голубые для гнома глаза с вызовом смотрят то на серую, то на нетопыря.
Тот, защищая хозяйку, растопырил крылья и скалится, готовясь истошно завизжать.
Гном замахнулся огромной кувалдой с него ростом и прогудел басом:
– Разойдись, лесная зараза! Гном идет!
С этими словами он уронил кувалду на место, где только что сидел нетопырь. Эльфийка успела отогнать питомца прежде, чем рубака размозжил ему череп. Тварь по-заячьи отпрыгнула и, вывернув короткую шею, пронзительно завизжала.
Звуковой волной гнома откинуло к деревьям, но он, похоже, только раззадорился.
– Ах, вот ты, значит, как! – прокричал гном, поднимаясь на ноги. – Ну погоди, я вас обоих пришибу. У меня вот какой удар.
Он снова замахнулся и перехватил рукоять левой рукой, потому что правой собрался метнуть булыжник в эльфийку. Та скакала из стороны в сторону, мешая гному прицелиться. На запястье мерцал синий, как спокойное море, камешек, который обычно не заметен. Видимо, на что-то реагировал.
Когда гном уже готов был швырнуть каменюку, Теонард, с интересом наблюдающий за действом, громко спросил:
– Развлекаетесь?
Гном застыл в замахе и повернул голову. Увидев человека, он немного успокоился. Ярость медленно покинула лицо, через секунду он бросил булыжник и по-гномьи нахохлился.
Каонэль наконец перестала метаться. Она погладила своего перепончатокрылого питомца и проговорила, обращаясь не то к гному, не то к человеку, не то к себе:
– Ненормальный! Кинулся, даже не спросив. Что плохого тебе Пушок сделал?
Гном непонимающе покосился на эльфийку, брови поднялись. Присутствие человека почему-то подействовало на него усмиряюще, но кувалду убирать не стал.
Теонард оперся ладонью на камень и глянул в сторону леса. Деревья с трех сторон обрамляли плато, как диадема. Лесом их назвать сложно, скорее, смешанная роща. Но дубы есть, а это хороший знак. Дуб – полезное дерево, крепкое. Вероятно, гном вышел оттуда, иначе заметили бы его еще в полете. Он, может, и не заметил, но эльфийка должна была, потому что впереди летела. Не совсем же она… эльфийка. Серая, а значит, какая-то не такая. Чуть глубже деревья толстые и большие. Там точно лес.