Мисс Кинг (Моэм) - страница 3

Когда писатель вошел в столовую, там уже было полно народу. Он сел за свой стол и, чувствуя необычайный душевный подъем после пережитого приключения, заказал бутылку шампанского (за счет британского правительства). Баронесса одарила его мимолетной, но ослепительной улыбкой. Даме этой было за сорок, но блестящие холодноватые манеры придавали ей несравненное очарование. У светлых золотистых волос баронессы был какой-то металлический блеск; без сомнения, они были красивы, хотя привлекательности ей не прибавляли. Эшенден, только увидев ее, подумал, что такой волос неприятно было бы найти у себя в супе. У баронессы были правильные черты лица, голубые глаза, прямой нос, розовато-белая кожа, которая, впрочем, излишне туго обтягивала ее скулы. Баронесса в тот вечер была в платье с глубоким декольте; ее пышная белая грудь казалась мраморной. Ничто в облике этой дамы не позволяло собеседнику предугадать мягкость ее манер, которая кажется очаровательной восприимчивым к таким вещам людям. Шикарный туалет баронессы почти не был, однако, дополнен драгоценностями, так что Эшенден, кое-что смысливший в таких вещах, пришел к выводу, что некий высший авторитет дал ей carte blanche[1] у портного, но посчитал слишком обременительным материально и потому ненужным для нее ношение бриллиантов или жемчугов. Впрочем, баронесса и без того выглядела настолько эффектно, что, несмотря на рассказанную Р. историю о министре, Эшенден не мог не признать, что один лишь взгляд этой дамы способен заставить любого, на ком она пожелала бы испытать свои чары, призвать на помощь всю свою волю, дабы устоять перед искушением.

В ожидании обеда Эшенден разглядывал собравшихся. Большинство из них он видел уже столько раз, что они казались ему давними знакомыми. В те времена Женева славилась как центр всяческих интриг, и цитаделью их был как раз этот отель. Здесь жили французы, итальянцы, русские, турки, румыны, греки, египтяне. Некоторые бежали из своих стран, другие же, наоборот, представляли интересы родины. Жил здесь один болгарин, агент Эшендена, с которым писатель для большей безопасности не заговорил ни разу за все время пребывания в Женеве. В тот вечер болгарин обедал с двумя приятелями-соотечественниками, и через день-два Эшенден надеялся получить от него весьма интересные сведения (если бы агента за это время не убили). Еще одна обитательница отеля, маленькая немочка-проститутка с кукольным личиком и синими глазами цвета старинного китайского фарфора, часто пересекала озеро и посещала Берн; одновременно с выполнением чисто профессиональных обязанностей она собирала кое-какую занятную информацию, которую, без сомнения, самым внимательным образом изучали в Берлине. Масштабы ее деятельности были, конечно, не те, что у баронессы, — она охотилась лишь за легкой добычей. Эшенден с удивлением заметил среди присутствующих графа фон Хольцминдена, и теперь его мучил вопрос: какого черта притащился сюда этот человек? То был резидент германской разведки в Веве, так что в Женеву, быть может, он попал чисто случайно. Как-то раз писатель набрел на него в старинном квартале швейцарской столицы, где дома тихи, а улицы пустынны. Граф беседовал на углу с человеком, у которого была явно шпионская физиономия, и Эшенден многое отдал бы за то, чтобы узнать, о чем они говорили. Писатель с удовольствием пересек бы сейчас зал и подошел к графу — ведь в Лондоне, еще до войны, он водил с ним знакомство. Этот чистокровный дворянин состоял даже в родстве с Гогенцоллернами. Он был англофил, хорошо танцевал, прекрасно стрелял и в совершенстве владел искусством верховой езды; говорили, что он больше похож на англичанина, чем сами англичане. Высокий, худощавый, с короткой стрижкой, он всегда хорошо одевался; голова была характерной для пруссаков формы, туловище чуть клонилось вперед, словно он намеревался отвесить поклон некоей коронованной особе. Подобные черты скорее ощутимы, чем заметны в тех, кто провел жизнь при дворе. Манеры графа были просто обворожительны, к тому же он интересовался изящными искусствами. Сейчас, однако, и он, и Эшенден сделали вид, что незнакомы друг с другом. Разумеется, оба знали, какого рода деятельностью занимается каждый, и у писателя прежде мелькала мысль слегка подразнить этим графа — ведь притворяться, что совершенно не знаешь человека, с которым много лет сиживал за одним столом и частенько играл в карты, конечно же, нелепо. Однако от подобной идеи он все-таки удержался, опасаясь, что немец воспримет это как еще одно доказательство несерьезности британцев, способной устоять даже перед лицом войны. Сейчас Эшенден был несколько озадачен: граф Хольцминден до сих пор ни разу не показывался в этом отеле, и не похоже было, что он появился просто так, без веской причины.