Кровь ангела (Авторов) - страница 5

— Старенькая я… дюже старенькая… грех тебе, молодому и здоровому, обижать меня… Совсем заслабла… — жалобно и пискливо произнесла старуха.

Сердце мужика смягчилось, гнев растаял и он, махнув рукой, хлестнул лошадь и зашагал дальше.

— Хи… и… хии! — снова ехидно занялась старуха.

Холодная жуть опять охватила сердце Афанаса.

«Ишь, ведьма, заливается!..» — робко подумал он и боязливо оглянулся.

Но на мешках сидело жалкое, беспомощное, трясущееся существо, и мужику стало стыдно за свой страх.

«Попритчилось…» — подумал он и бодро зашагал дальше.

Едва он прошел несколько шагов, как за его спиной раздался тот же жуткий смешок, и непонятный, приподнимающий волосы на голове страх овладел всем существом его.

— Ва… а… ва… ча… го… о ты сме… е… ешь… ся? — дрожа всем телом, спросил Афанас.

Старуха молчала, но продолжала по-прежнему хихикать.

Страх в душе мужика все нарастал и нарастал, он, как зловещее облако смерча, грозящее разразиться страшной бурей, скапливался в тайниках сердца, чтобы с молниеносной быстротой сразить Афанаса.

— Кто ты? — нечеловеческим голосом крикнул мужик.

— Хи… и… хи!.. страшно тебе, молодец, старушки… хи… и… хи… страшно!.. — шептала она, заглядывая в глаза мужика своими мутными, стеклянными глазами.

Афанас дрожал всем телом, волосы шевелились у него под шапкой, и он осенял себя крестным знамением.

Лицо старухи передернулось судорогой и стало еще страшнее.

Мужик в ужасе отвернулся и, нахлестывая лошадь, коснеющим языком шептал молитву, а старуха продолжала ехидно и зловеще смеяться.

Лошадь стала. Ни побои, ни сердитые окрики мужика не могли сдвинуть ее с места.

Афанас обернулся и с ужасом посмотрел на старуху. Она перевоплотилась и стала еще безобразнее, чем прежде. Вместо глаз зияли две темных дыры. Ее скелетообразные руки были изъедены червями, а платье обрызгано запекшейся кровью. Убийственный, зловонный запах разлагавшихся трупов исходил от нее.

И вдруг старуха легко спрыгнула с телеги и промолвила:

— Прощай, мужик… Спасибо, что подвез… уморил ты из-из-за меня свою лошадку, но зато теперь я могу идти дальше. Отдохнула маленько.

У Афанаса как-то сразу пропал весь страх.

— Куда же ты идешь, бабуся? — спокойно спросил он, сам изумляясь своей смелости.

— Путь мой далек и горек, мужичок, — проговорила старуха. — Там, где пройду я, земля окрасится кровью и обольется слезами людскими. Прогневали они Бога, и послал он меня, чтобы покарать людей. Посмотри на мои руки. Они покрыты ранами, а черви источили все тело мое. Неохота мне бродить по свету и насылать на людей мор, несчастье и смерть, но они забыли Бога…