Ленин опускает ногу и крышка гроба с грохотом захлопывается.
Шандыбин. Вождь болен политической ветрянкой, вон какие у него на лбу выросли рога.
Зюганов. Ты сам зараза, от тебя несет мочеными портянками...
Шандыбин деловито подходит к гробу Ленина и пристраивает с одного угла стремянку.
Харитонов. Василь Иванович, куда несет твои маслы? У нас нет времени...
Шандыбин. Мой святой долг забить пролетарский гвоздь в гроб этого гениального гопника. Надо же, поднял на уши полмира, а теперь захотел смыться под землю. Вот я сейчас тюкну по шляпке этого золотого гвоздика и он приколет крышку к основанию этой, с позволения сказать, люльки сионизма...
Под крышкой беснуется Ленин, стучит кулаками об стекло, сучит ногами, исступленно бьется головой о борта саркофага.
Голос Ленина. Товарищи трудящиеся, красноармейцы, депутаты рабочих и крестьян! Я категорически против такого люмпенского произвола! Мое политическое завещание таково: пусть Коба...и только Коба, вобьет последний гвоздь в мой гроб и тем самым продемонстрирует всему миру наше с ним большевистское единение. Это принципиальнейший вопрос эпохи...
Голос Сталина. В гробу я видел наше единение. Тут скоро будет Фактор, а мне ни с тем и ни с другим не по пути...
Голос Жириновского. Оказывается, в России я самый дальновидный антроп: я всегда призывал отправить Ильича в компост и на тебе - свершилось.
Из темного угла показывается чудная фигура с рогами и хвостом, в белоснежной мантии. Тень от нее карикатурно перемещается по заднику сцены. Фигура подходит к столу, садится за него, берет в руки бумаги. Тут же подбегают к столу еще двое рогокопытных и занимают места народных заседателей. Несколько бесенят хватают Шандыбина и Харитонова и втаскивают в клетку.
Харитонов. Аграрии, что здесь творят нечистые!? Я требую вмешательства правоохранительных органов...
Шандыбин. Я - под депутатским иммунитетом! Если что - ответите мерзавцы парнокопытные по всей строгости!
Лимонов. Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись...
Главный Бес. Именем Революции и от имени Революционно настроенного военного трибунала, выношу приговор здесь собравшемуся сброду (откашливается, прочищая голосовые связки, и пропевает куплет из "Фигаро"). Памятуя, что "жизнь не всегда тем лучше, чем дольше, но смерть всегда чем дольше, тем хуже", выношу приговор: за мужеложство, скотоложство, некрофилию, зоофилию, педофилию и мракофилию, господа Жириновский, Зюганов, Лимонов, а также неповторимый, несусветный невежда Шандыбин, а также всепоглощающий аграрий Харитонов и еще два-три бездаря и клона, а также наисветлейший генералиссимус под кодовым названием Кобо-Сосо-Джугашвили-Сталино-Ленин-Мерзопакостный и др. приговариваются к пожизненному мракобесию строгого режима. Госпожу сплетницу и политическую бабочку, ангажированную склочницу и лучезарнонимбовую экс-девственницу Надежду Новодворскую осуждаю на вечное гробовое молчание с отправкой на перевоспитание к евнухам гарема Саддама Хусейна... Митрофанова, суть наихитрейшую бестию, суд счел возможным для полного и безоговорочного перевоспитания поселить на вечные времена в одной коммуналке с Макашовым...