Томас стоял невредимый на островке нетронутого огнем камня.
Гломубуд тяжело дышала.
- Ну как... сдаешься? - спросил Томас, вытирая кровь с уголков рта. - У тебя магии осталось на еще одно заклинание такой силы, да?
- Мне... хватит, - ответила смелая девушка, сильнее сжимая саблю.
Бой магов не мог длиться вечно. Каждый был ограничен своим запасом магических сил. И Мара, разбрасываясь столь энергоемкими чарами, подошла к границе своих возможностей. Томас же сохранил едва ли не четверть.
Гломбуд дотронулась до пряжки на поясе и внезапно её дыхание выровнялась.
- Накопитель?! А это вообще по правилам?!
Никто не ответил. Если не запрещено - значит разрешено.
Корнев даже возмутиться не успел.
- Меч, - только и сказала Мара.
Томас продолжил стоять на месте. Нет, эта девчонка явно была одержима своей идеей о “кричащем оружии”. Это же надо до такой степени двинуться по фазе, чтобы рисковать собой ради возможности подержать в руках его клинок.
- Или ты его обнажаешь, только когда надо убить пару детей в парке? Или чтобы принести в жертву несколько студентов?
Мара явно пыталась вывести его из себя. И... у ней получилось. Вовсе не потому, что она надавила на какие-то “болевые” точки, неся свой бред, просто в заднем кармане штанов завибрировал телефон.
Корнев терпеть не мог телефоны...
Томас сдавил руническое кольцо и вызвал свой артефакт.
Зрители увидели только несколько быстро сменяющихся картин. Как на слайд-шоу. Сверкнуло длинное, тонкое лезвие. Мара замахнулась саблей, призывая исполинский столб огня. Такой большой, что даже те кто стоял в двадцати метрах почувствовали жар на лицах.
Вот только никто так и не узнал, что она собиралась сделать с этим заклинанием.
Корнев, стоявший на другом конце арены, вдруг переместился к девушке. Он стоял вплотную к ней. Так близко, что нос Глоумбуд едва ли не упирался ему в грудь.
Прозвучал хлопок выстрела.
Мара, словно в замедленной съемке, медленно съехала на окровавленные камни арены.
Кто-то закричал:
- Ублюдок!
Но на арене уже никого не было. Только тело Мары в расплывающейся луже крови.
Корнев растворился в ночи, в очередной раз подтверждая свою репутацию истинно черного мага.
Корнев, тяжело дыша, прислонился к холодной раме байка. На животе расплывалась черно-синяя лента с багровыми пятнами. Мара хорошо приложилась своей саблей и если бы не чары на одежде, явно вспорола бы ему брюхо. На груди же уже расцветали три черных, будто обожженных пятна. Следы от её заклинаний.
- Да, - тяжело произнес Томас в трубку.
- Это Грибовский, - из динамика, с легкими помехами, прозвучал знакомый голос. - Почему так долго, Корнев, я уже пять минут гудками наслаждаюсь.