И это, крайне значимая функция, которую язык выполняет как в научном, так и в аффективном использовании. В свете абстрактных научных обобщений, «тривиальные» факты лишаются своей тривиальности. Когда мы изучили, например, поверхностное натяжение, то, как стрекоза садиться на воду подлежит обдумыванию и объяснению. В свете чтения Гроздьев Гнева, путешествие через Калифорнию – это вдвойне значимый опыт. И мы обращаем внимание на кочующие семьи во всех других частях страны, потому что Джон Стейнбек поспособствовал возникновению новых чувств о том, что мы могли раньше игнорировать. В свете тонкости чувств, созданных в нас великой литературой и поэзией прошлого, каждый человеческий опыт наполнен богатым значением и отношениями.
Сообщения, которые мы получаем друг от друга, которые не просто прослеживают ход развития наших старых образов ощущения и рассказывают нам о том, что мы уже знаем, повышают эффективность наших нервных систем. Не зря говорят, что как поэты, так и учёные «помогают разуму прозреть»; без их связи с нами, благодаря которой мы можем расширить наши интересы и повысить чувствительность нашего восприятия, мы могли бы остаться слепыми, как щенята.
Бо́льшая часть этой книги может показаться собранием предостережений от слов. Такой цели автор не ставил. Слова, как было сказано с самого начала – это неотъемлемые инструменты человеческой человечности. Эта книга лишь просит обращаться с ними как с таковыми.