Он взял лежащий на столе старый, помятый номер «Садден Дэс» и открыл его на рекламной полосе:
— И вы, и я много раз видели, как все бывает. Мы — не такое уж редкое явление. Как это там у вас, журналистов — «романтическая линия на вечной войне»... Но у нас не «авиасимулятор с сильной сюжетной составляющей», — и Санберн поднял развернутый журнал с рекламой видеоигры. — У нас реальная жизнь, все проще и печальней. Так? В этом ваш вопрос.
Эринджер молчала.
Санберн глянул ей в глаза и заговорил небрежным тоном:
— Ну, думаю, когда нам будет шестьдесят четыре, мы станем такими милыми старичками, будем жить в каком-нибудь тихом месте... и перечитывать старые номера вашего журнала, — тут Санберн улыбнулся. — А по воскресеньям будем ходить в местный авиационный музей. Наши самолеты будут стоять там в каком-нибудь ангаре на почетном месте.
И тут Скайларк ясно поняла: а он ведь не шутит. Но и всерьез, разумеется, не говорит. Тогда что это? Мечта? Да, мечта. Несбыточная, он и сам понимает. Но не шутка.
Эринджер хотела что-то сказать, но Санберн добавил подчеркнуто вежливым тоном:
— Вы сказали, это ваш последний вопрос?
— Последний, — подтвердила журналистка и поднялась; по ее взгляду Санберн понял, что все в порядке, материал получится, и неплохой. — Вы остаетесь?
— Да, посидим еще немного. Счастливо, Джоан.
— Я Мушкет. Объект выходит, идет на стоянку.
У Хромого уже было очень нехорошее чувство насчет всего этого дела, а сейчас оно стало только сильнее:
— Подтверждаешь объект?
— Подтверждаю точно. На стоянке света мало, но подтверждаю.
У него там еще и света мало.
— Проверь еще раз.
— Еще раз не могу. Объект уже надел шлем. Заводит мотоцикл. Начинаем движение, сопровождаю. Направление верное, к вашей позиции.
— Я Хромой, внимание всем. Объект начал движение, Мушкет сопровождает.
— Еще коньяка, пожалуйста, — сказал Санберн. — Вот черт. Не знаю, как тебе, а мне она все настроение испортила.
— Мне, вообще-то тоже как-то... Не знаю. Я думала, ты любишь давать интервью.
— Знаешь, что командир говорит? Он говорит: у меня талант по части коммерции, потому что я еврей. А у тебя дар по части пиара, потому что ты трепло. А летчики, говорит, мы с тобой оба хреновые. Нет, вообще это занятно, интервью давать. Тебе понравится со временем. Это только вот сейчас.
— Хоть не спросила, что мы в постели делаем.
— А что мы там можем делать... — Санберн выпил коньяк резко, одним глотком. Скайларк поняла: после разговора он слишком напряжен, надо расслабиться, но пока что никак. — Нет, ты не думай ничего. Про нас напишут очень красивую историю, романтично так получится. Все в рамках приличия. Ну ты же фото видела? Вот вся статья будет такой. Лучи солнца, все дела.