Впрочем, даже если бы «письмена» таили в себе какое-то содержание, разве помогло бы оно найти выход из этого затруднительного положения? Скорей, бывший пленник этой «камеры» взялся бы изливать душу, а не подсказывать своему «последователю», как выбраться на свободу.
В углу грудой лежал всякий строительный хлам – последняя надежда на спасение, которая прожила ровно до того момента, как Игорь ее разгреб и обнаружил лишь грязный пол без единого отверстия. Стрелец очень живо представил, как его предшественник так же точно разбрасывает в стороны обломки кирпича и прочее, покуда не упирается взглядом в серый бетон. В этот момент становится понятно: единственный выход из камеры – через дверь, которая не только заперта, но еще и охраняется ментально. Можно превратиться в тварь дрожащую раньше, чем она хотя бы на палец сдвинется с места.
«Но если сидеть и ничего не делать, этого не случится вовсе, правильно?»
Игорь, опираясь на стенку, с трудом поднялся на ноги. Он не раз демонстрировал злому враждебному миру вокруг, что обладает несгибаемой силой воли и готов сражаться до последней капли крови. Мир раздраженно бил непокорного светловолосого воина, но судьба всегда вознаграждала его порывы, сворачивая в удачном направлении прежде, чем реальность растопчет героя.
Но какой поворот мог спасти Игоря сейчас? Он находился за пределами московского Купола, в плену у мутантов, способных читать его мысли и управлять его телом, способных убить, находясь в полусотне метров от жертвы. Игорь понимал, что единственный его шанс – это не кремлевский отряд, который шамы попросту обратят в пленников, как и самого стрельца, а нейромант Громобой. Только над ним местные кровопийцы были не властны, только он мог бросить им вызов и победить.
Но доберется ли он сюда? И не отправят ли против него Игоря и Бо? Бородач, пожалуй, не сможет не то, что убить, но даже оглоушить любимую, и кровопийцы не преминут этим воспользоваться…
Ну и, в любом случае, пока Громобой не объявился, надеяться можно только на себя. И потому Игорь, закусив губу, снова понесся к двери, дабы врезаться в нее плечом…
Однако когда он находился на расстоянии пары шагов, раздался громкий щелчок. Игорь не сразу понял, что это дверной замок, не сразу понял и то, что больше не движется, а стоит на месте, в нелепой позе, будто замороженный. Шамы в очередной раз продемонстрировали, насколько они могущественны; показали, что им ничего не стоит по щелчку пальцев превратить стрельца в статую, если такая необходимость возникнет.
Дверь открылась. Игорь с интересом смотрел в щель между полотном и косяком, которая стремительно увеличивалась, пока ржавая ручка глухо не врезалась в обшарпанную стену. На пороге никого не оказалось. В принципе, ничего удивительного в этом не было; глупо ожидать, что шамы, точно слуги, сами побегут открывать дверь перед каждым пленником. Подобным образом кровопийцы так же показывали, насколько велики их возможности.