На нее бросили возмущенный взгляд.
— Так значит Вы сами выбирали себе мужа?
— Конечно.
— Но это же противоречит всем правилам!
— Я сама создаю правила.
После этого заявления миссис и мистер Олбрайт незаметно ускользнули, оставив позади шумящую толпу. Они прошли в противоположное крыло дома, где царили тишина и покой. Сумрак играл на стенах и молодоженах, пока они шли к своей спальне.
— И как долго ты собиралась скрывать это от меня?
— Я поступила так, как и собиралась, объявила обо всем в день своей свадьбы.
— Могла бы сказать мне и раньше.
— Зачем? Разве я могла испортить сюрприз?
— Не ехидничай, тебе это не идет. А я уже было начал строить планы о том, где мы будем жить после того, как король выгонит меня из страны.
— После того, как реконструируем Олдхаус, решим.
— Но Олдхаус принадлежит твоему отцу.
— Теперь нет. Он умер, кажется, позавчера.
Тони смотрел на нее с нескрываемым изумлением.
— И ты так спокойна?
— Конечно. Эта скотина заслуживала смерти. Жаль, что не я его убила, но я ведь обещала и маме, и королю…
— А твой брат?
— У меня нет брата. Хотя если ты говоришь о Кевине, которого все считают моим братом, как и Джейсона Эндрюса моим отцом, то он тоже умер. Они свалились с обрыва в Шотландии. Хотелось бы мне знать, какого черта они там делали, но этим я займусь потом.
— Ты говоришь так, как будто ненавидишь их. И что значит «все считают»?
— Они избивали Кетрин, пока я не увезла ее в свое поместье. А на счет «все считают»… Мой отец Федерико, я сегодня представила его тебе.
— Но как?
— Когда-нибудь я тебе все расскажу, а сейчас я говорить не хочу.
Диана повернулась к нему и накрыла его собравшиеся что-то сказать губы, страстным поцелуем, после которого он больше не проронил ни слова.
Нетерпеливо открыв дверь спальни, Тони подхватил жену на руки и внес в комнату, ногой закрыв дверь. Остановившись у кровати, он опустил ее на пол, и неторопливо освободил ее от мешавшей обоим одежды.
Лунный свет играл на ее загорелой коже. Его рука последовала от нежного изгиба шеи вниз и накрыла нежное полушарие груди. За рукой последовали губы.
Быстрые пальцы Дианы быстро освободили его от одежды, и оба повалились на постель, не переставая ласкать друг друга.
Когда с ее губ сорвался стон наслаждения, Тони повернул лицо Дианы так, чтобы его освещала луна. В этом свете ее глаза показались ему черными, как будто зрачки заполнили всю радужную оболочку глаз. Такие глаза бывают только у птиц, почему-то подумал он. Она его птица, только в его возбужденном мозгу сейчас творился такой беспорядок, что он при всем желании не мог определить, какую именно птицу она ему напомнила.