— Возможно, это и так, — ответил Бонд.
Несмотря на поздний отход ко сну (в четыре утра), встал Бонд рано. День был пригожим, светило солнце, и кое-какие мысли в его голове уже созрели. С тех пор как он встретил Матиса, в нём загорелось нечто вроде духа соперничества. Сейчас он продемонстрирует своему коллеге, как нужно безболезненно уладить возникшую в казино проблему.
Для начала он заказал себе завтрак. Для него это была наиболее важная трапеза дня. Ещё встречаясь с Мартой де Брандт, он понял, что хорошего дня без хорошего завтрака не бывает. Марта, как типичная представительница французской буржуазии, научила его обращать внимание и на такие «мелочи». «Двойной свежевыжатый апельсиновый сок, крепкий чёрный кофе из дважды прожаренных зёрен, тост из цельно-зерновой муки и два варёных яйца», — сделал он заказ служащему.
Ясно, что привычки Бонда, так очаровавшие Флеминга, выработались у него ещё в юности, и делая заказ, Бонд даже указывал время, необходимое для варки яиц: три минуты и двадцать секунд. Он действительно верил в то, что на свете бывает такая вещь, как идеально сваренное яйцо.
Чтобы не терять зря времени, Бонд заказал также и разговор с Парижем. Эспозито ответил ему, едва он разделался с завтраком. В голосе учителя сквозила лёгкая обида на то, что его оставили в глубоком тылу, однако когда Бонд начал рассказывать ему о румынах, учитель как-то повеселел.
— Это всё крупье, — сказал он после того как Бонд ввёл его в курс дела.
— Я тоже так думаю, но не могу понять механизма.
— Уловка стара как чёрт, — ответил Эспозито тоном эксперта. — Удивительно, как Де Лессеп ещё не заподозрил. Тёмные очки. Они сразу всё выдают. Я уже давно не слышал, чтобы кто-либо прибегал к подобному трюку, но ты можешь найти его в труде Матиньона «Трактат о картах». Трюк называется «Ясновидец».
*
В течение следующих нескольких дней Джеймс Бонд с удовольствием играл роль Питера Цварта, лихо разъезжая на «Бугатти», изысканно питаясь и безрассудно спуская деньги в казино. Он взял за правило спускать по три-четыре тысячи фунтов за ночь, причём всегда с улыбкой. Матис, наверное, считал его чокнутым. Также Бонд взял себе за правило регулярно общаться с любовницей Влачека. Оказалось, что она была англичанкой и звали её Памелой. Что же она нашла в этом суровом румыне? Но прежде чем найти ответ на этот вопрос, Бонд должен был переговорить с Мэддоксом. Тот взорвался, услышав, что его подопечный просадил пятнадцать тысяч фунтов за четыре дня, но Бонд заверил его, что всё идёт по плану. «К выходным румын здесь уже не будет», — пообещал он. Мэддоксу ничего не оставалось, как выписать ему ещё кредитов.