— Правда? — недоверчиво переспросила она.
— Правда. Эй, а где же мое боевое ранение? — Николас вдруг вспомнил, что Ловец ранил его в плечо. Он стянул с себя рубашку, но на нем не было и следа от удара голубого клинка.
— Так он все-таки задел тебя? А мама с папой сказали, что мне все примерещилось, — торжествующе сообщила Герда, отведя глаза в сторону.
Юноша хотел ей что-то ответить, но тут в комнату вошел Эглаборг.
— Мастер Николас, вы очнулись! — радостно воскликнул компаньон Охотника. — Вы так крепко спали. Мы даже не слышали, как вы дышите. Честно признаться, если бы не Герда, мы бы приняли вас за мертвого.
— Но ведь я жив, — коротко ответил ему Охотник. — Заградский отдал тебе деньги?
— Конечно, отдал. А после того, как отсюда сбежал священник, увидев последствия вашей ночной Охоты, Заградский накинул нам еще пару сотен. Просто так. Чтоб язык за зубами держали. Если он в ближайший месяц не найдет нового священника, то его снимут с поста. А кто захочет ехать в город, где кишмя кишит нечисть?
— Что ж, хорошо, значит, завтра отбываем, — отдал распоряжение Николас.
— Так быстро. Но я думала... — разочаровано пробормотала Герда.
— Да, я и так тут слишком задержался, — ответил юноша, избегая ее взгляда.
Девочка заметно расстроилась и вышла из комнаты.
— Зря вы так с ней, — упрекнул его целитель.
— Если я не уйду завтра, то не уйду совсем, — мрачно ответил ему юноша.
***
Слабость и головная боль еще не до конца прошли, но дорога уже манила его в путь. Эглаборг дожидался у коновязи, пока он прощался с родителями Герды. Самой девочки нигде не было видно. Николас не знал, расстраиваться ему по этому поводу или радоваться. Прощания никогда не давались ему легко.
— Дети, что с них взять, — ответил на немой вопрос юноши Гедымин. — Спасибо вам за все. Если снова будете в наших краях, обязательно заходите к нам в гости. Удачной вам Охоты.
Юноша коротко кивнул, подошел к Эглаборгу и отвязал уже поседланного Лиата.
— Николас, — вдруг послушался за спиной робкий голос. — Я тут, гхм... у нас принято дарить цветы на прощание, поэтому вот...
Заливаясь пунцовой краской, Герда протянула ему букет синих полевых цветов.
— Это васильки. Они такого же цвета, как твои глаза, — смущаясь, пробормотала девочка, глядя в землю.
— Спасибо. Я... — робость оказалось заразной. Николас никак не мог придумать, что сказать ей напоследок. Он рассеяно сунул руку в карман и снова укололся о вересковую брошь.
— Николас, ты ведь вернешься когда-нибудь? — спросила Герда, покусывая нижнюю губу от напряжения.
— Не знаю, — только и смог выдавить из себя юноша.