— Но долина находится на территории Поднебесной, — сдержанно выразил удивление Охотник.
— Только южная ее часть. От храма Шамбалы все земли принадлежат Веломовскому царству, — поправил его Константин.
— Но зачем вам долина? Там же нет ничего, кроме гор и заброшенного храма, — продолжал вытягивать из него информацию Охотник.
— Ничего, кроме мятежного Китеж-града, — переходя на шепот, ответил Константин.
— Китеж-град? Кажется, твоя сестра о нем упоминала, когда мы впервые встретились. А против чего мятеж-то? — стараясь звучать как можно более непринужденно, спросил Николас.
— Против того же, чего и всегда. Против Единой веры. С момента принятия царем новой религии туда стали стекаться все недовольные с Веломовских земель. Построили свой город. Надеялись укрыться в окруженной неприступной горной грядой долине от Защитников Паствы и Веломовской дружины. Еще пару лет назад, когда бунтовал Северо-западный край, и шла война с Эламом, до них никому дела не было. А сейчас все вроде немного успокоилось. Епископат стал больше внимания обращать на смутные слухи о Китеже. Теперь вот в плотную им заняться решили, — наконец-то разговорился юноша.
— А ты, я вижу, не очень доволен вашим назначением.
— Я вообще недоволен, что отец следом за Алиской устроил на службу. Я бы с удовольствием изучал науки в Университете или стал паломником, как вы. А китежцев жалко. Ведь знаете, может, я тоже когда-нибудь окажусь среди них, загнанных и обездоленных. У меня иногда бывает… как же это называли, предвидения. Часто, я угадываю, кто стоит за дверью, где искать пропавшего ребенка или куда ведет та или иная дорога… — он ненадолго замолчал. — В детстве мама рассказывала, что у ее прабабки был особый дар: она могла предсказывать будущее. И я унаследовал от нее частичку этого великого дара.
— А твоя сестра, она тоже будущее предсказывает? — отринув осторожность, поинтересовался Николас. Кажется, зелье Эглаборга подействовало на Константина достаточно сильно.
— Кто, Алиска? — удивленно спросил Константин и громко рассмеялся, как будто от хмеля. — Да она от горя удавилась, если бы у нее был дар. Истинная единоверка. Верноподданная Веломоской короны. Любимая папина дочка. Для него всегда существовала только она, вся такая правильная и послушная. А я был пустым местом, никем. Знаете, как тяжело, когда твой собственный отец смотрит на тебя и не видит, не понимает, не хочет понять?
Николас по-братски положил руку ему на плечо, неподдельно сочувствуя ему.
— Знаю. Мне ли не знать. Мой отец такой же, — Охотник тяжело вздохнул, окунаясь в воспоминания. — Раньше я думал, что он даже не пытается меня понять, но сейчас все наши ссоры кажутся такими глупыми. Когда мы расстались, я даже не смог заставить себя сказать последнее прости. И теперь жалею… Когда мой путь завершится, я вернусь домой и обязательно попрошу прощения у отца за то, что был таким несносным сыном.