В перерывах между тренировками, Николас помогал настоятелю в храмовой кузнице, где они переплавляли пожертвованный хлам в оружие и украшения, которые Йоси продавал или выменивал в деревушке у подножья Кадзеямы. Но основной доход храму приносила плата за очищение окрестных земель от демонов-йокаев. Примерно раз в неделю из деревень приходили слезные просьбы о том, чтобы храм избавил их от грабежей Оньи или гнева мононоке. Настоятель часто отправлял Николаса и Йоси разобраться с разбушевавшимися демонами. Однако оборотень в последнее время стал совсем угрюмым и отказался ходить на охоту с Николасом, несмотря на недовольство настоятеля.
***
Первые лучи восходящего солнца перекрасили маленькую комнату в таинственные багровые тона. Николас поднял руку вверх, глядя как свет сочиться сквозь раздвинутые пальцы.
— Что ты делаешь? — спросила Юки, поднимая голову с его груди.
— Ничего, — тихо ответил он, целуя ее в макушку. — Мне уже пора на утреннюю тренировку.
— Утренняя тренировка, дневная тренировка, вечерняя тренировка, работа в храмовой кузнице. Настоятель Кадзума совсем решил тебя со свету сжить, — капризно сказала Юки. — На нас с Йоси он никогда не тратил больше нескольких часов в день.
— Смотри, не накаркай, а то он скоро мне и ночную тренировку придумает, — шутливым тоном заметил Николас, натягивая на себя шаровары. — Встретимся за завтраком. Люблю тебя. Не скучай.
Как только он вышел, Юки поднялась и подошла к зеркалу. Его поверхность заколебалась. Внутри появилась призрачная фигура, с каждой минутой приобретая все более четкие очертания, пока вместо своего отражения девушка не увидела седую морщинистую старуху с выцветшими от времени глазами.
— Ну что, счастлива, дочка? — спросила она скрипучим голосом. — Заморочила голову глупому мальчишке? А все-таки мы с тобой не так сильно отличаемся.
— Прекрати, мама. Я не ты. Я бы никогда не стала заманивать к себе мужчин с помощью приворота, — глаза Юки презрительно сощурились. — Он меня любит и без этого.
— Ну, конечно, он тебя любит… Как кошка мышку. Так, забавляется до поры до времени. Но стоит ему снова заслышать зов дорог, он тут же тебя бросит, — издевалась старуха.
— Ты лжешь. Ты всегда лжешь. Он никогда меня не бросит, — сорвалась на крик девушка.
— Я не лгу. В его сердце живет другая. Та, из прошлой жизни. Она никогда его не отпустит. Не веришь, загляни в его альбом, — старуха кивнула на сваленные в углу вещи Николаса.
Юки поджала губы и подняла с пола альбом. Она нашла то, о чем говорила старуха на третьей странице. Девушка, совсем еще ребенок, но выписанная с такой любовью и нежностью, что в душе Юки невольно начала подниматься жгучая ревность. Она перелистала альбом. Рисунок повторялся, как наваждение, через каждые пять страниц.