— В последний раз я видел мистера Мандерсона…
— Нет, нет, пока не об этом, — вежливо прервал его Трент. — Припомните, пожалуйста, в мельчайших подробностях, когда и как вы видели его, ну, скажем, после ужина.
— После ужина, сэр? Хорошо… После ужина мистер Мандерсон и мистер Марлоу гуляли по дорожке сада и разговаривали. Если вы спросите меня о подробностях, то я скажу вам, что они разговаривали о чем-то важном, потому что я слышал, помню, как, мистер Мандерсон сказал: «Если Харрис там, дорога каждая минута. Вы должны двинуться немедленно. И ни слова ни единой душе». Мистер Марлоу ответил: «Очень хорошо, я только переоденусь и сразу же буду готов». Я слышал это хорошо, потому что как раз в это время они проходили под окнами моей каморки. Затем мистер Марлоу пошел в свою спальню, а мистер Мандерсон тут же позвонил мне из библиотеки. Он велел отправить кое-какие письма и сказал, чтобы я пока не ложился спать, так как мистер Марлоу уговорил его прокатиться с ним при лунном свете на машине.
— Это любопытно, — заметил Трент.
— Я тоже так подумал. Я вспомнил фразу «ни слова ни единой душе» и решил, что автомобильная прогулка рассчитана на то, чтобы сбить кого-то с толку.
— В котором часу это было?
— Это было около двадцати двух часов, сэр. Поговорив со мной, мистер Мандерсон дождался, пока мистер Марлоу спустится к автомобилю. Потом он вошел в гостиную, где находилась миссис Мандерсон.
— Это удивило вас? — Мартин опустил глаза.
— Если уж вы задаете мне этот вопрос… — сказал он осторожно. — Я не видел, чтобы он заходил в ту комнату с момента нашего приезда в этом году. Он предпочитал сидеть по вечерам в библиотеке… У миссис Мандерсон он пробыл всего несколько минут. Потом он и мистер Марлоу уехали.
— Вы видели, как они отъезжали?
— Да, сэр. Они поехали по направлению к Бишопсбриджу.
— Когда вы увидели мистера Мандерсона после поездки?
— Через час или около этого, сэр, в библиотеке, в четверть двенадцатого часы били на церковной башне. Должен сказать, что у меня очень острый слух, сэр.
— Предполагаю, что мистер Мандерсон позвонил вам. Что он делал, когда вы откликнулись на вызов?
— Мистер Мандерсон, сэр, выставлял графин с виски, сифон и стакан из шкафа, в котором он их держал.
Трент поднял руку.
— Скажите мне, Мартин, мистер Мандерсон много пил? Понимаете, это не праздное любопытство. Я прошу вас сказать правду, ибо, может быть, как раз это обстоятельство прояснит дело.
— Не колеблясь скажу вам все, что уже сказал инспектору, сэр, — ответил Мартин строго. — Мистер Мандерсон, учитывая то положение, которое он занимал, был человеком удивительно воздержанным. За четыре года моей службы у него я никогда не видел, чтобы он увлекался спиртным. Лишь изредка он позволял себе немного виски с содовой пред сном. Но и здесь не было ни привычки, ни пристрастия. Он предпочитал различные минеральные воды. Держал их здесь, в шкафу, потому что не любил, когда за ним ухаживают больше, чем нужно. Поэтому понятно, что я никогда не являлся к нему без зова. Он ненавидел, когда его спрашивали, не нужно ли ему еще чего-нибудь. Удивительно простым в своих запросах, сэр, был мистер Мандерсон.