Гоблин провел меня в уютную гостиную с диванчиками и картинами на стенах и предложил чаю. Я снова горячо поблагодарила его за спасение и вручила пирог, который он тут же предложил нарезать. Мне, конечно, скромности не хватает, чтобы отказаться от собственного угощения, но я побоялась, что положила слишком много сахара или недопекла. Если принцу мой пирог покажется невкусным, пусть лучше я об этом никогда не узнаю.
— О чем ты хотела со мной поговорить? — спросил гоблин.
Я деловито отпила предложенный чай, изящно оттопырив мизинчик, и поставила чашку на блюдечко.
— Я была сегодня в Кочуево, — начала я издалека, — и говорила с местными жителями. Побывав на кладбище, я — то есть, мы с Тимом решили, что кто-то грабит могилы. Деревенские говорят, что кроме ваших солдат делать это некому.
Кримон нахмурился, его длинные уши чуть дернулись.
— Хочешь сказать, мои ребята перерывают могилы? — сурово спросил он.
Я немного испугалась из-за его тона, но поняла, что злится он не на меня, а на своих солдат, и кивнула.
— Что ж, спасибо за бдительность, — отозвался принц. — Я смотрю, твоя татуировка сходит.
Я поглядела на тыльную сторону, где едва заметно переливались цветы. Как и говорил принц, она сама исчезала за неделю.
— Вы часто общаетесь с послом Эрилоном? — поинтересовался он.
— Да нет, только здоровались пару раз, — удивилась я. — А что?
— Да так, ничего, — туманно отозвался принц. — Что ж, не буду тебя задерживать. Спокойной ночи.
— И вам тоже, принц Кримон.
Когда за мной захлопнулись ворота, я немного постояла в раздумьях и повернулась к железному лицу. В свете лун оно особенно пугало, но я взяла себя в руки.
— Мм… уважаемый дух ворот, — начала я, не зная, как к нему обращаться.
Лицо раскрыло глаза и посмотрело в мою сторону.
— Вы не могли бы мне сказать, кто из гостей института присутствовал в ночь с 27 на 28 января?
Именно в эту ночь я нашла драконье яйцо. Ким говорила, что знатные гости могли прибыть задолго до бала, и если я выясню, кто именно приехал в это время или раньше, это может облегчить поиски контрабандиста.
Но дух ворот не был настроен сотрудничать.
— Почему я должен тебе что-то говорить? — со скрипом отозвался он.
— А тебе жалко, что ли? — ляпнула я.
Дух помолчал, обдумывая мои слова. Он был немного тугодум, особенно что касается экспрессивных выражений, и понимал, в основном, только простые фразы. Обработав мой вопрос и обдумав его со всех сторон, он, наконец, выдал:
— Я не обязан тебе ничего сообщать, — и закрыл глаза.
— Да ты просто сам не знаешь, — высокомерно бросила я, но дух оказался слишком неэмоционален, чтобы поддаться на провокацию.