— Вам кого, ребята? — спросила директор.
— Мы хотим, Валентина Ивановна, подать жалобу на Ольгу Алексеевну Таганцеву, — сказал Нор, — за непрофессиональное и неэтичное поведение. Это нужно делать в письменном виде или достаточно устного заявления?
В учительской наступила гробовая тишина.
— Это очень серьезное заявление, — сказала завуч.
— Мы бы к вам с ним не пришли, Надежда Игоревна, если бы не было доказательств, — сказала Ольга. — Были основания предполагать, что на этом уроке Таганцева вызовет меня отвечать и специально занизит оценку, поэтому я наизусть выучила параграф и все рассказала слово в слово. Нам, кстати, материал тоже давался только по учебнику. Есть запись моего ответа с репликами Ольги Алексеевны, а это учебник. Кто хочет, может сейчас прослушать и сравнить.
— И что же тебе поставила Ольга Алексеевна? — спросила директор.
— Тройку с плюсом. Вот дневник. Отвечали еще двое, и одному из них тоже необоснованно поставлена тройка.
Все учителя повернулись к красной от злости Таганцевой.
— Я не собираюсь здесь отчитываться перед этими… — ее голос сорвался. — Все объяснения я дам лично директору!
— Нам не нужны ваши объяснения, — сказал ей Нор, — ваши тройки — тоже. В любом случае мы сохраним запись, и если вас оставят в школе и подобное повторится и необязательно только в отношении нас, мы пойдем с родителями в гороно… Как я и говорил, вряд ли ее выгонят, — сказал он Ольге, когда вышли из учительской, — но на время должна притихнуть. Я думаю, что нам ее вообще поменяют на Малашенко.
— Не скажешь, зачем связался с Васильевым? Нам мало одного Бортникова?
— Ради тебя, — ответил Нор. — И вообще пошли они все лесом! Ты еще Владимира не обрабатывала? Вот и займись. Что ты на нем опробуешь?
— Возьму поджелудочную железу. В ней только три зоны, так что это не займет много времени. Посмотрим, сколько он продержится. Я не собираюсь его гробить, но и лечить не буду. Пусть этим занимаются врачи.
— Заходи, — Бортников открыл входную дверь и впустил в квартиру Васильева. — Что‑нибудь есть?
— Глухо! — зло сказал друг. — Они не появлялись ни на одной из двух квартир, машины в гараже тоже нет. Я и через полицию пробовал узнавать. Есть у меня там один стукач. К ним с этим делом никто не обращался. Здорово ты меня подвел!
— Кто же мог знать, — раздраженно сказал Игорь Юрьевич. — Ты так расхваливал своих ребят, а дело несложное. Я сам ничего не понимаю. Недавно звонил сыну. Оба в школе, и непохоже, чтобы с ними что‑то случилось. Тебя не смогут связать с твоими орлами?
— Если им как‑то не развяжут языки, то не должны, — ответил Васильев. — Стволы числятся украденными, а машина записана на одного из них. Даже квартиры, в которых они жили, официально мне не принадлежат. А вот фотографию я у них зря не забрал! Но кто же мог знать! У них за десять лет не случилось еще ни одного прокола!