Что же касается народных преданий о том, как он был милостив к сирым и убогим, включая рассказ о бедной женщине с двумя детьми, которой Константин вернул нехитрое имущество, отнятое злым боярином после смерти ее мужа, а еще накормил и приодел, то тут все очень спорно.
Спорно, невзирая на упоминание в тексте конкретных имен, как то: Орина — мать, Беляна и Велена — дети, боярин Житобуд и т. д.
На мой взгляд, это является лишь красивой легендой, сказкой, но не более. К тому же дошла она до нас только в одной летописи, да еще в виде песни гусляра, который был вхож к тому князю, пользовался его благосклонностью и, соответственно, ничего плохого про него никогда бы не сочинил.
Из той же песни узнаем мы ряд и вовсе совершенно неправдоподобных преданий о том, как князь мастерски сумел найти вора среди трех купцов, загадав им всем хитрую загадку и много-много других из того же числа.
Думается, что ни один из здравомыслящих историков не поверит ни одной из этих легенд, пусть и красивых.
К тому же согласно другой летописи события, произошедшие на суде, трактуются совершенно иначе. Отличается и содержание приговора князя Константина, так что непонятно, какой именно из них верить.
Думается, что эти легенды о необычайной справедливости и доброте Константина к простому люду говорят, по моему мнению, лишь о большой любви народа к своему князю и о восхищении его умом и мудростью. Да еще, пожалуй, о неосознанном стремлении широких масс приписать все решения судей того времени, включая главного судью Сильвестра, одному человеку.
В доказательство того, что князь и впрямь выносил порою решения в пользу простого люда, а также утесняемых боярами купцов, у нас есть подлинные архивные записи. Но, с другой стороны, имеются и другие данные, гласящие о совершенно противоположном, о судебных ошибках и явной несправедливости в пользу бояр, причем судебные заседания вел именно князь и он же выносил решение.
Правда, датированы они более ранним временем, поэтому можно с уверенностью полагать, что у Константина просто поменялся вирник, который и подсказывал князю, рядящемуся в тогу Фемиды, то или иное решение.
Впрочем, надо отдать должное Константину. Законам он и впрямь уделял большое внимание, и, пожалуй, ни одно изменение в них, ни одно новшество не оставалось без его внимания.
И даже смерть главного вирника, то есть судьи Сильвестра, которому, по всей видимости, и принадлежит главная и основная заслуга во всем, что касается судебных вопросов, а также самих законов, уже не смогла остановить или как-то притормозить этот благодатный процесс.