Воцарилась тишина.
— А кого именно спасти, ваш товарищ не говорил? — не выдержал Константин.
— Что-то говорил, но я, признаться, не запомнил, — сокрушенно повинился Алексей Владимирович. — Знаете, с детства на имена и фамилии память не ахти. Впрочем, это и не существенно, ведь это только теория, хотя даже тут вы мне не дали положительного ответа, что и требовалось доказать.
— Но как-то это… — смешался Костя. — В конце концов, вы, как представитель, сам бы все сделали куда лучше, чем любой землянин.
— Возможно, — согласился попутчик. — Но давайте предположим, что ни мне, ни кому бы то ни было по этическим мотивам нельзя вмешиваться в процесс развития разумной жизни, где бы она ни возникла.
— Поди туда, не знаю куда, чтоб спасти того, не знаю кого, — прокомментировал Орешкин. — Проще самому космическому разуму… — Но сразу спохватился: — Ах да, принципы. — И, не удержавшись, съязвил: — Какой-то этот разум в вашем представлении чересчур бездушный. Хотя, конечно, куда проще чужими руками.
— Вы что-то путаете, уважаемый Константин Николаевич, — не остался в долгу специалист по космосу. — Смею заметить, что принцип и состоит в том, чтобы все осуществлялось не чужими руками, но самих землян.
— По-моему, когда речь идет о существовании цивилизации, принципы можно было бы ненадолго отодвинуть в сторону, — сердито проворчал Костя.
— И снова ошибка, милейший, — возразил Алексей Владимирович. — Это ж не табуретка и не стул, чтоб сегодня его поставить в одно место, завтра для удобства в другое, послезавтра в третье. Эдак даже стул быстро расшатается, и придется его вообще выкинуть из дома, а что уж говорить о принципе.
Константин почесал в затылке. Вообще-то все правильно, крыть нечем. Но и молчать не стал, заметив, что добро по своей сути, к сожалению, чересчур пассивно.
— Это верно, — подтвердил его сосед по купе. — Но причина и состоит в принципах, ибо главный из них как раз заключается в том, чтобы не навредить. Отсюда непреложное правило — наблюдать, но не вмешиваться.
— А зло меж тем времени не теряет.
— И снова по той же самой причине, — подхватил Алексей Владимирович. — Оно ведь не имеет принципов, потому и деятельно, ибо ничем не стеснено. Да и его наблюдатели, к сожалению, не только наблюдают. Но все равно принцип даже в этом случае нарушать никто не будет. — И улыбнулся. — Помнится, в одной из книг так и сказано: «Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих».
— Мне всегда казалось, что в «Двенадцати стульях» это выражение использовалось несколько в ином смысле, чтобы показать…