А потом он увидел ее, ту самую внучку ведьмы.
Глаза девчонки радостно вспыхнули, но она тут же опустила их и засуетилась, меняя ему на голове тряпку, и без того холодную, на совсем ледяную.
— А где все? — растерянно прошептал Костя, ожидая увидеть возле себя кого угодно, но только не ее.
— А кто все-то? — осведомилась она.
— Ну князья, слуги там, холопы, смерды, — начал было перечислять он, но она прервала его:
— Будет с тебя и меня одной покудова. Да ты лежи, лежи. Тебе ни в коем разе вставать нельзя. Силов покамест набирайся.
— Так ты совсем одна? — не унимался он.
— А с кем же мне еще тут быть? — ворчливо поинтересовалась она.
— А стреляли же? Кто стрелу-то пустил? — ничего не понимал Костя.
— Я и пустила, — буркнула она. — А ты думал, я только скотину могу наговорами портить да на метле летать? А я эвон чего еще умею. — И, уже потише, задумчиво произнесла: — Вишь, яко оно бывает, князюшко. Искал ты меня, искал, а нашел — едва от смертушки своей ушел.
— Очень надо тебя искать, — шепнул он тихо.
Громко говорить Костя не мог, сил не хватало, но она расслышала и, возмущенно повернувшись к нему, напустилась с упреками:
— Ты соли, да не пересаливай. Или я вовсе дурка? Знамо дело, решил найти и поймать. — И горько добавила: — А я уж той ночью и впрямь тебе поверила.
— Чего же сбежала тогда? — не удержался Костя.
— А так, — махнула рукой она. — Думаю, вдруг проспится, а поутру опять лапать полезет. Кто вас, князей, разберет. А ты эвон, облаву, яко на зверя лесного, устроил. Сам же сказывал — отпущу поутру, вот я и ушла, только чуток пораньше, а ты…
— Мы на охоту ездили. — Говорить было неимоверно трудно, но объяснить хотелось. — Медведь был здесь, шатун. Людей драл. Ну и поехали. А у меня лошадь понесла, вот я и попал сюда. А про тебя я сказал, что отпустил.
Она пристально посмотрела зелеными глазищами и удивленно, даже как-то радостно заметила:
— Ай и впрямь не врешь. Да ты лежи-лежи, отдыхай, — и захлопотала возле него с удвоенной энергией.
Впрочем, долго молчать было явно не в ее натуре, и она тут же принялась упрекать Костю:
— Ох и нежные вы, князья, телесами. Подумаешь, кожу на ноге слегка царапнуло, и сразу без сил свалился. У меня дед был, так его всего шатун изломал, а он сам кишки в брюхо засунул, подпоясался и бегом до избы. Вот это да.
— Так уж и бегом? — усомнился Костя.
— Ну не бегом, — чуточку поправилась она. — Ползком. Но добрался ведь. Так то живот, опять же кишки. А ты вон от одной царапины разлегся. — И тревожно спросила: — Ты наверх-то поднимешься ли? А то ведь я тебя не допру, тяжелый ты жуть. И так вся упарилась, пока из ручья вынимала.