Посудина по своим габаритам смахивала на небольшой катер, только с более круто изогнутыми бортами и высоко задранным носом, который венчала искусно вырезанная птичья голова с полуоткрытым клювом.
Кого именно изобразил безымянный резчик — непонятно. То ли лебедь, то ли утка, то ли гусь. Словом, что-то мирное и невоинственное.
Внутри ладьи было, несмотря на всю ее средневековость, довольно-таки уютно, особенно на верхней палубе, где Константин и возлежал у самой кормы, заботливо укутанный в медвежьи шкуры Доброгневой, которая в то утро была непривычно молчалива.
Впрочем, долго молчать девушка не смогла и не удержалась, чтобы не поделиться тревожившими ее мыслями:
— Говорил ты мне, княже, на днях, будто смотрины дружине своей порешил устроить, а воеводой набольшим в ней боярин твой Онуфрий.
— Помню, — кивнул рассеянно Константин, мысли которого продолжали витать далеко отсюда. — Так что с того?
— Видала я его мельком, — хмуро отозвалась Доброгнева. — Уж больно взор у его недобрый. Такой у казюли бывает, да и то лишь по осени, когда ей от яда своего накопленного высвободиться потребно.
— Ну он у меня набольший, кого же и ставить, как не его. Да и выгоды ему никакой нет меня кусать.
— А казюли про выгоду не думают, — возразила девушка. — К тому ж мыслю я, не про все его выгоды ты ведаешь.
— Да ну, — лениво отмахнулся Константин. — Путаешь ты что-то. Пока я в силе, так и ему хорошо. Помстилось тебе что-то, или сон дурной увидела.
— Спорить с тобой не берусь, — обиженно поджала губы Доброгнева, — а токмо не помстилось и не приснилось. Да ты и сам вскорости поймешь правоту мою. — И с глубоким вздохом добавила: — Лишь бы поздно о ту пору не было. — Она ненадолго замолчала, хмуро разглядывая полноводную Оку, но вскоре ее мысли приняли новый оборот, и она, вновь повернувшись к князю, с задумчивой улыбкой спросила: — А помнишь, княже, како мы на санях по Оке-матушке сюда в Ожск мчали?
— Это откуда и когда? — уточнил Константин.
— Так из Переяславля, опосля охоты твоей развеселой.
— Честно говоря, не помню, — повинился он. — А что?
— И где тебе там было помнить, — согласилась ведьмачка. — На волосок единый от старухи с косой пребывал. Одно только и шептал, что в Ожск хочешь. Мне почему-то слышалось — в Ряжск, да Епифан твой поправил. Сказал, нет такого града на Рязани.
Константин усмехнулся. Парадокс, да и только. Он сам родом оттуда, а града действительно еще нет. И не потому, что сгорел дотла или степняки проклятые разрушили до основания, а потому, что не построен еще. Чуть ли не триста лет ждать надо.