— Отродясь слова тебе поперек не сказывала, — пожала плечами Ростислава. — Коль велишь готовиться, стало быть, учну готовиться. — И, провожая взглядом уходящего из светлицы отца, перекрестилась: «Вот и еще пару-тройку месяцев отсрочки себе выхлопотала».
Она вздохнула и, чтобы быстрее прогнать от себя грустные мысли о неизбежном возращении в Переяславль-Залесский, вспомнила о том, что именно она насочиняла отцу про события в далеком Рязанском княжестве.
«Вот будет забавно, если мои слова и впрямь правдой окажутся, — невесело усмехнулась Ростислава. — А впрочем, какая разница, кто там убивец, а кто страдалец. Главное, что отец мне поверил и отказался от похода на Рязань, а там… Там я еще что-нибудь удумаю. Ништо. Не пропадем», — ободрила она сама себя.
Свои хитрости она и за малый грех не считала. Никто же не спрашивал ее согласия, когда выдавал замуж. Сказали — надо, вот и все. На что уж отец всегда был потатчиком к старшей дочери, а тут и он не захотел хотя бы попробовать поговорить по душам.
А с другой стороны, о чем разговор-то вести? Это у дочек простецов жизнь невесть как сложится, а у княжеских иначе. Она еще в люльке качается, ее и от груди отнять не успели, а судьба уже известна — и за кого замуж, и когда. Ей самой и так изрядно свезло — почитай, почти до осьмнадцати годков невестилась, а ведь иных и в двенадцать лет, а то и того раньше под венец отдают.
Да и потом все заранее определено, до самой смерти. А коли супруга твоего костлявая раньше подстережет, у вдовы путей только два — либо в монастырь, либо, ежели сыновья малы, оставаться вдовствующей княгиней и ждать, когда они подрастут да когда молодая невестушка придет, чтоб свою власть утвердить. А далее все одно — монастырские стены.
Увы, но у нее, Ростиславы, детишек нет, и, случись что с Ярославом, дальнейшая дорожка известна… Впрочем, имелась и еще одна тропка, коя в Плещеево озеро вела. Страшно, конечно, только если призадуматься, то неведомо, что на самом деле страшнее — сразу на тот свет отправиться али заживо себя в темнице каменной похоронить? Ежели для нее самой такой выбор бы встал — как знать, как знать…
А вот обратно к отцу уже нельзя — не дочь, а вдова, пусть и молодая. Да и кто она в его тереме будет? Так, не пойми что. Повторно же замуж выйти — так не принято у князей «залежалым товаром» торговать. Да и кто на нее польстится — разве старик какой, а это значит из огня да в полымя. Ярослав-то хоть и суров, и зол, и несправедлив, и невнимателен, да много еще всяких «не», включая буйный нрав и тяжелую руку, но все-таки когда он на коне, да в воинской справе, да еще бравая дружина позади — тут уж у любой сердце в груди защемит. По первости, бывало, пару раз щемило и у нее.