– Документы для холодного сна. Контракт с Всеобщим страхованием.
– Он сбрендил, – критически заметил Майлз.
– М-да… конечно. Я все время забываю, что под влиянием наркотика размышлять не могут. Могут слышать, говорить и отвечать на вопросы… но вопросы надо ставить правильно. – Она подошла поближе и заглянула мне в глаза. – Дэн, я хочу услышать все, что связано с твоим погружением в холодный сон. Начни с самого начала и расскажи все по порядку. Вот оформленные бумаги, ты подписал их только сегодня. Теперь ты говоришь «не собираюсь». Расскажи мне все, потому что я хочу знать причину, по которой ты передумал.
Ну я ей и рассказал. На поставленный правильно вопрос я мог отвечать. На это ушло много времени – ведь она велела мне рассказывать подробно, с самого начала и до конца.
– Значит, ты передумал, пока сидел в придорожном ресторане, а вместо этого решил приехать сюда и устроить нам скандал?
– Да.
Я приготовился было продолжить рассказ и поведать им о поездке, о беседе с Питом, о том, как я заскочил в аптеку и как распорядился акциями «Горничной», как подъехал к дому Майлза и Пит не захотел оставаться в машине… как… Но Белл не дала мне возможности рассказать обо всем.
– Ты опять думаешь, как раньше, Дэн, – сказала она. – Ты хочешь погрузиться в холодный сон. Ты собираешься сделать именно это. И никому на свете ты не позволишь помешать тебе. Понял меня? Так что ты собираешься сделать?
– Собираюсь погрузиться в холодный сон. Я хочу… – Тут я стал раскачиваться, как флагшток под сильным ветром. Я стоял неподвижно битый час, не двигая ни единым мускулом, – ведь никто не приказал мне расслабиться. И я начал медленно заваливаться прямо на Белл.
Она отскочила в сторону и резко приказала:
– Сядь!
Я и сел. Белл повернулась к Майлзу:
– Вот так. Я не успокоюсь, пока не вобью ему в башку то, что нам требуется.
– Он сказал, что ему велено явиться ровно в полдень, – напомнил Майлз, взглянув на часы.
– Времени у нас достаточно. Но будет лучше, если мы сами отвезем его туда, чтобы быть… Да нет, черт возьми!
– Что такое?
– Времени слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, чтобы его долбануло посильнее, прежде чем он долбанул бы меня. К полудню он, скорее всего, и очухается настолько, что никто ничего не заподозрит. Никто, кроме врача.
– Может, его осмотрят только для проформы, ведь медицинское освидетельствование уже подписано.
– Ты же слышал, что он сказал: доктор собирается проконтролировать, пил ли он накануне. А это означает проверку рефлексов, пробы на реакцию – словом, все то, что нас никак не устроит. На это мы не пойдем, Майлз. Тут наша карта бита.