Успокоенные квестовики продолжали друг другу рассказывать, как поделят вдоль и поперёк трон.
А на моё плечо тем временем легла рука с зеленоватыми пальцами.
— Пойдём! — шепнул мне Тыгым. Наполненный бидон качался у его ног.
«Отношение подавальщика Тыгыма к вам меняется на заговорщицкое»
В таверну как раз входил Хмуг. Другой может и не узнал бы его под нахлобученной шляпой и со здоровенными усами, но я слишком хорошо выучил этого персонажа. Быстро оглядевшись, здоровяк шмыгнул к уже сидящему за столиком посетителю. Он забегал в «Тени стены» по двадцать раз на день, обтяпывая свои квесты.
Ну а мне было самое время ненадолго скрыться. Не стоило проверять, сработает ли против высокоуровневого вора моя незаметность.
Следом за подавальщиком я нырнул в низенькую дверцу, сделанную в стойке. Огарок свечи давал достаточно света в длинном ящике, протянувшимся под всем столом. Это был дом Тыгыма. Ну, или служебное помещение.
Сев на подушку, ловкий полугоблин одним движением сорвал с кувшина печати, и разлил по кубкам вино. Одновременно нижней лапой он вытащил откуда-то доску с шашками. Я протянул записку в город, подавальщик нетерпеливо кивнул. Он всё передаст верно и по адресу, можно и не сомневаться.
— Сыграем? — предложил Тыгым.
— Проиграешь, — хмыкнул я. Позавчера я научил Тыгыма играть в чапаева, и несложная забава привела непися в полный и сокрушительный восторг. А подружились мы чуть раньше, когда я спел в таверне боевой марш огненных всадников, нещадно переврав слова и вставив в хвост колонны гоблинов, в ущерб смыслу и рифме. Тогда я и увидел, как равнодушное отношение полукровки сменилось горячей дружбой.
Тыгым быстро расставил шашки, заменив пропавшую белую золотой монетой.
— Вот ты, Хныг, говоришь, человек умный, — рассудительно продолжил подавальщик нашу вчерашнюю беседу. Моя шашка нанесла первое опустошение среди чёрных рядов, — А вот как человек ночью мышь поймает!
И Тыгым торжествующе рассмеялся, запрокинув голову. Он был чуть повёрнут на величии гоблинской расы и так изводил меня этими разговорами, что я временами хотел пририсовать ему щёточку-усики над губой.
— Это смотря как человек, — пробурчал я, когда вражеский кругляшок потеснил мои сияющие ряды.
— Не ловит! — торжествующе объявил Тыгым, — Сколько в лес ходил — не ловит!
Его очередная шашка вылетела за доску.
— Да куда уж людям, — мои шашки уже вовсю теснили чёрного врага, — А что там в городе слышно?
— Готовятся к празднику! Еда навезли.
Над головой глухо заорал трактирщик, потом что-то шмякнулось. Одновременно моя рать нанесла последний удар.