Некоторые из присутствующих на ленче уже были членами его кабинета. Многие из них ждали этого момента два десятка лет; для тех же, кто был помоложе, этот день стал началом новой эры.
Президент пожал руку своему государственному секретарю и министру здравоохранения. Ему представляли присутствующих, в этот день все хотели пожать руку Президенту. Скоро он почувствовал себя как дома в этом море улыбок и поздравлений.
У Президента не было ни возможности, ни желания заняться ленчем.
Все одновременно пытались говорить с ним. Меню было специально составлено из его любимых блюд: начиналось оно супом из омаров и переходило к ростбифу. Завершением стал шедевр кулинарного искусства— торт из шоколадного мороженого в виде Белого дома. Жена заметила, что ее муж не обратил внимания на предложенный ему аппетитный кусок Овального кабинета. «Если его будут выбирать президентом каждый день, он скоро станет тонким как рельс»,— сказала она одной из своих знакомых, которая получила удивительное предложение — стать генеральным прокурором. Та как раз делилась с ней мыслями о правах детей. Первая леди попробовала слушать, но поняла, что для этого придется отвести другой день.
К тому времени, когда с последним крылом Белого дома было наконец покончено, Президент и его собеседники опаздывали к инаугурационному параду уже на сорок пять минут. Когда они наконец появились на отведенных для них местах перед Белым домом, наибольшее облегчение среди двухсот тысяч собравшихся испытал почетный караул, все это время стоявший по стойке «смирно».
Парад начался, и перед трибуной прошли батальоны, представляющие все рода войск. Оркестр морских пехотинцев играл мелодии Сузы[2] и «Боже, благослови Америку».
Когда парад завершился и последний морской пехотинец прошел перед трибуной, глава штата Белого дома, который был помощником Президента в сенате, наклонился к нему и спросил, как он предпочитает провести время до начала первого инаугурационного бала.
— Подписать все назначения кабинета и подготовить письменный стол на завтра,— был немедленный ответ.— И на все последующие четыре года.
Президент направился прямо в Белый дом. Когда он проходил через южный портик, оркестр морских пехотинцев грянул «Привет шефу!». Еще не доходя до Овального кабинета, Президент сбросил пиджак, в котором был все утро. Затем он уверенно занял место за внушительным дубовым письменным столом, отделанным кожей. Помедлив несколько секунд, он обвел взглядом комнату. Все в ней было так, как он и хотел: на стене за его головой появилась фотография Джона и Роберта Кеннеди, играющих в футбол. Прямо перед ним в рамке висело изречение Бернарда Шоу, к которому он часто прибегал во время предвыборной кампании: «Некоторые видят вещи такими, как они есть, и могут сказать, почему они именно таковы; я же мечтаю о вещах, которые никогда не существовали, и хочу понять, почему их не было». Слева от него покоился президентский вымпел, а справа — флаг Соединенных Штатов. Центр письменного стола занимала модель авианосца «Джон Ф. Кеннеди», сделанная Тедди-младшим из бальсового дерева. В камине пылали угли. Со стены смотрел портрет Линкольна, и Президент вспомнил, как во время кубинского кризиса Роберт Кеннеди сказал: «Как бы я хотел, чтобы он сейчас был с нами». За овальным окном вплоть до монумента Вашингтону простиралась нетронутая гладь лужайки. Президент улыбнулся. Да, он тут был, как дома.