— Таким ты меня еще не видела, — сказал он, поглаживая обритую голову. — Что смотришь так скептически? Зимой снова отпущу волосы. Ну, рассказывай же, наконец, как ты живешь! Выглядишь, кстати, ослепительно.
Мы оба знаем, что это не так. Питаюсь я неправильно, в один день ем слишком много, в другой вообще ничего, мало двигаюсь — если не считать дороги до школы — и слишком редко бываю на свежем воздухе. А самое худшее то, что я мало сплю, потому что решаю судоку до тех пор, пока не слипнутся глаза.
Штеффен принялся рассказывать о своих профессиональных успехах. Он консультант по инвестициям в банке и занимается вещами, о которых я понятия не имею. В какой-то момент он начинает говорить о жене. Произнося ее имя, он вытягивает губы трубочкой, и оно звучит немного на турецкий манер, что-то вроде Бюргют.
— Как-никак, ты видишь ее каждый день, — начинает он, — и знаешь ее уже несколько лет. Тебе ничего не бросилось в глаза в последнее время?
Я не понимаю, к чему он клонит.
Штеффен подыскивает нужные слова. Ему, очевидно, неудобно намекать на давно минувшее любовное приключение, которое было у Биргит с учителем физкультуры.
— Тогда она вела себя так же, — с тревогой проговорил он. — Вечерами куда-то уходит, то у нее якобы приемные часы для родителей, то она навещает больную коллегу, то делает доклад в вечернем университете. Она стала ненадежной, постоянно погружена в себя, раздражительная, надменная. Иногда я застаю ее с мечтательной улыбкой, которая не имеет никакого отношения ко мне.
Меня все это не удивляет. Биргит у нас славится тем, что своего не упустит. Но на сей раз ее избранник — не коллега, интрижка с коллегой от меня бы не ускользнула, или мне бы сообщили по секрету. В свою последнюю классную поездку она брала с собой нашего непривлекательного стажера, о котором наверняка и речи быть не может. Так что Штеффена я на сей раз успокоила.
— Извини, я не хотел ничего у тебя выведывать, — сказал Штеффен. — Но я записался на летние каникулы на курсы усовершенствования по психологии ведения переговоров, а Биргит отказалась ехать со мной в Росток. А ты что собираешься делать, снова подашься во Францию?
Глупый вопрос, подумала я.
— Мама пригласила меня на две недели в санаторий для укрепления здоровья. После смерти отца ей в голову приходят диковинные идеи.
— Да ты что, у тебя отец умер? А я и не знал! Разве он не был таким здоровяком, типа Люиса Тренкера, вечный альпинист?
Я со вздохом кивнула.
— Сорвался.
Хотя папа после инсульта упал всего лишь с кровати, я не люблю об этом говорить.