— В нашем прицепе много чего поместится, — сказал он. — Может, возьмете за так еще пару старых кухонных стульев в придачу? И стол? Ну, немного испачкан вареньем, да мухи его слегка обсидели!
— Давайте все!
Его поразили мое согласие и готовность на все. Он прокомментировал — ну чисто как мои ученики:
— Ну жесткач!
Завтра он уже все привезет, поэтому мне пораньше нужно закупить просекко, ведь к вечеру мама уже хочет получить свою машину назад. Этот отпуск у меня, похоже, превратится в сплошной стресс, но мне от этого только лучше. По крайней мере, все эти неотложные дела отвлекают от мрачных мыслей.
Пока что я, к сожалению, по-прежнему живу в крысиной норе, которая час от часу становится для меня все нестерпимей. Дело не только в том, что это тесная и темная квартира, ужасно обставленная, но и в самой хозяйке, сдающей ее в аренду. Она выглядит как бойцовая собака, запах ее дешевого лосьона смешивается с вонью ее пота, и все это тянется через лестничную площадку ко мне. Через каждые два-три дня она всовывает мне в дверную щель вырванный из календаря листок с какой-нибудь библейской цитатой. Сегодня она дала мне понять:
Блаженны плачущие,
Ибо они утешатся.
Матф. 5:4
К сожалению, невозможно игнорировать и ее музыку, поскольку эта религиозная фанатичка отдает предпочтение не только хоралам, но слушает и грохочущие марши, а то и диско с ухающими басами. Даже в поздние часы мои барабанные перепонки подвергаются вибрациям, которые не вызывают ничего, кроме агрессии. Иногда по ночам я с трудом удерживаюсь, чтобы не вскочить с постели и не спалить весь дом вместе с его мерзкой хозяйкой. К счастью, как раз вовремя я съезжаю с этой квартиры.
В эту ночь я снова была немилосердно вырвана из сна, но на сей раз — в виде исключения — это было только к лучшему. Потому что в том кошмаре, который мне как раз снился, я сама была той одержимой, что ворвалась в класс с автоматом и косила учеников рядами. И как мне могло такое присниться, ломала я голову. С другой стороны, странно уже то, что резню в школах никогда не учиняет учитель, а всегда только ученики. При нынешней ситуации в школе учителя давно могли бы свихнуться.
Почти на каждом уроке стою у доски и в отчаянии спрашиваю себя, какую бы мотивацию придумать для усталого класса. Еще весной я хотела разобрать с ними гетевскую «Пасхальную прогулку» из «Фауста» и столкнулась с полным непониманием. К доске сразу вызвалась девочка, от которой я не ждала ничего хорошего. Лаура — образцовый пример скучающего тинейджера, абсолютный cool, как утверждают ее восхищенные подруги. Худшей попсы, чем строка «Долина зеленеет ожиданьем счастья», ей отродясь не приходилось читать, — с вызовом заявила она. Но это были еще цветочки. Удар следовал за ударом, они, как видно, заранее сговорились разнести в пух и прах нашего короля поэтов. Следующий высмеивал строку «швыряется бессильной ледяной крупой», еще один изгалялся над «веселым челном». Мне не давали и слова сказать. Кидаться мелом, как наш директор, — это не мой стиль, палить из автомата в конечном счете тоже. В отчаянии я стукнула кулаком и продиктовала им в беспощадном темпе особенно трудный диктант. Хотели они того или нет, а им пришлось притихнуть. У Биргит таких поражений, пожалуй, не бывает никогда.