— А у него какая профессия? Судя по его прическе, поди-ка, занимается каким-нибудь бесхлебным искусством.
— Он химик, но в настоящий момент без работы. Что еще тебе хотелось бы узнать?
После моего невысказанного упрека она на некоторое время притихла, а потом встала и засобиралась уезжать. На подоконнике она обнаружила извещение о рождении ребенка. И тут же забыла про мою раздраженную реакцию.
— Нет, что за прелестное дитя! Биргит и Штеффен — не те ли это ваши друзья, с которыми вы не раз проводили отпуск? В последнее время ты совсем перестала про них упоминать, неужели из-за вашего развода отношения оборвались?
— Вроде того, — мрачно кивнула я.
Мама сдержалась и не выставила мне Биргит в качестве ослепительного примера, и только пролепетала на прощанье:
— Все иметь не получится.
То ли она имела в виду свой недостижимый статус бабушки, то ли мое недостижимое новое замужество или материнство, не знаю.
Проверив шесть из двадцати двух сочинений, которые ждали своей очереди, я отправилась вниз.
Патрик сервировал для нас эспрессо.
— А симпатичная у тебя мать, — доброжелательно сказал он. — Мой нахальный сынок спросил, должен ли он называть ее бабушкой.
— Благодаря ей завтра вы можете поесть у меня, — сказала я. — Бабушка привезла кастрюлю паэльи, хватит на троих. Или надо, чтоб хватило еще и на друга Мануэля?
— Юлиан в настоящий момент спустился на второе место хит-листа, завтра Мануэль собирается привести в дом свой первый номер, — сказал Патрик. — Я сгораю от любопытства! Поскольку его подруга придет в первый раз, лучше, наверное, в виде исключения пообедать отдельно, как ты считаешь?
Я тоже так считала, а паэлья продержится в холодильнике и до послезавтра.
Напоследок Патрик протянул мне письмо. Пока я его читала, Патрик пристально наблюдал за мной, я это чувствовала. Я не скривилась, но содержание письма мне не понравилось: некая потсдамская фирма приглашала моего любимого на конкурсное собеседование. Значит, не ставя меня в известность, он написал туда заявку.
— А если в итоге они тебя возьмут? — спросила я. — Тебе придется отсюда уехать?
Патрик сделал нерешительное лицо.
— Мануэль не хочет. Но что делать? В моем возрасте это просто везение, что мое заявление вообще рассмотрели, но само по себе это еще ничего не значит. В Мюнхене с работой в конце концов ничего не вышло, хотя у меня были хорошие предчувствия.
«А как же я?» — подумала я, и на глаза у меня чуть не навернулись слезы. Но Патрик при любых обстоятельствах использует свои шансы.
— А может, мне тамошняя производственная обстановка совсем не понравится, тогда я и сам не соглашусь, — стал утешать он меня. — Но для этого надо все-таки глянуть своими глазами. У меня, кстати, в связи с этим есть к тебе одна просьба!