И тут у меня появляется вопрос к самому себе:
А зачем я тут, для чего, и не только я, онищуковцы тут зачем, со всеми делами справляются соколы Гогнидзе, мы видимо чисто для кучи. И тогда проявив креатив командую:
- Гогнидзе, спустить с платформы оба ротных миномета, Вахаев спускай своих архаровцев, сделаем вылазку.
Прошло пять минут подготовки и рядом с поездом полусидя-полулежа расположилась осадная группа, то есть группа для вылазки. Паровоз еще дымит, и я предлагаю пройти, прикрываясь дымом паровоза и пожара, вперед на сто-двести метров. И оттуда укрывшись выпустить оставшиеся мины, пострелять из ручного оружия, да отступать. А немцы опомнившись, начинают стрелять по составу, правда в дыму, не особо, видят нас (а машинисты подбрасывают уголька, под охраной бойца разведчика Ступишина), и мы короткими перебежками выдвигаемся. Пробежавшись, укрываемся под пустыми вагонами, в пространство между вагонами сержант Асатиани, устанавливает свои самовары, ну ротные минометы, и осмотрев окрестности начинает пулять мины в зенитную батарею 20мм автоматов. Ружейно-автоматно-пулеметным огнем, мы помогаем косить зенитчиков (как минимум пугаем), которые давно осыпали своими снарядиками наш состав, но теперь они больше не будут, ибо некому, мы видимо их сильно напугали, аж до заворота кишок.
Приказываю рвануть к расположению батареи, и мы успеваем вовремя, туда же спешит до взвода противника, но глазастый Асатиани со своими минометчиками накрывают бегущих фашистов, затем и мы начинаем массажировать им кожу свинцом. Фашисты залегли, куда им беднягам с одним МП и двумя десятками карабинов, против двух минометов, шести пулеметов (ДП и МГ) двум ППШ, трем ППД и десятку МП, короче фрицы, ваши не пляшут, ваши реально танцуют. Не для того, мы учили ДОН-16, и не для того насыщали ударные части автоматическим оружием, в ближнем бою наши ударники, опасней всех кобр, гюрз, львов, тигров и т.д.
Асатиани переносит огонь на цистерны и третья мина, становится причиной пожара, эти цистерны не видны Полуэктову (они в мертвой зоне, прикрыты вагонами), и с поезда наши обрабатывают правую сторону. А мы переносим огонь дальше, станция напоминает ад, да фашистам этот кисель придется хлебать долго, и я командую отход (валить надо, пока живы), минометчики хватают первый миномет и прячась в дыму бегут к нашему "пиратскому" эшелону. Тут что-то горячее чиркнуло меня по ноге, но мне не до этого, пора уносить ноги (и чиркнутую тоже). Асатиани, поменяв прицел, выпускает последние три мины, и мы все берем ноги в руки, и давим на газ. Десять минут коротких перебежек и мы у состава, настрелявшись... Быстро грузимся, машинист трогает, и "пиратский поезд", набирая скорость, уходит. Из-за дыма показывается два германских танка, две трёшки, первая трешка получает несколько снарядов от сорокопяток и послушно загорается, в лобешник второго Полуэктов зарядил шесть мин небельверфера, что с ним стало потом, мы не интересовались, но чувствую у фашистских танкистов, воспоминания остались не очень положительные (если остались).