– Ну почему ты должна провалиться? Ты ведь потратила около трех лет на исследования.
– Просто потому, что ни одна формула не может быть совершенной. Даже в конечной, выведенной мной, есть недочет. Полученный в итоге эликсир работает только в случае, если строго соблюдаешь порядок его составления, нельзя ни на шаг отступить от схемы, иначе ничего не выйдет. К тому же он очень легко разрушается и способ хранения сложный. Однако, как я ни меняла количество составляющих и даже порядок их соединения, лучшего результата добиться не удалось.
Бэла вздохнула.
– Если кто-то поставит под сомнение эффективность эликсира, оспорит мою формулу и сможет это обосновать, то король мало того что откажет в дальнейшем финансировании, он наверняка задумается, а не сместить ли меня с должности.
– Доченька, – мать подошла и обняла Бэлу за плечи, – все будет хорошо.
Она не сомневалась в таланте своей замечательной и одаренной Бэлы, а та, в свою очередь, понимала, что объяснить все нюансы человеку, не разбирающемуся ни в формулах, ни в их составляющих, слишком сложно. Мать знала лишь то, что Бэла изобрела лекарство, которое позволит детям виеров либо не болеть вовсе, либо переносить болезни намного легче. Собственно, ей даже с Истором не поделиться своим волнением, он тоже не поймет, а объяснять что-то коллегам, пытаться обсудить с ними чревато неприятностями и подставой. Вздохнув, Бэла крепче обняла мать, а потом решительно отстранилась и отложила листы.
– Идем завтракать.
Зор сидел под деревом на вершине высокого холма и смотрел на извилистую ленту реки, огибающую город с правой стороны, на сверкающие в лучах заходящего солнца крыши домов, на зеленые парки и сады, вдыхал теплый, пропитанный солнцем воздух. Как хорошо чувствовать себя таким живым, настоящим. Холод почти ушел из его тела, не сковывал мышцы, не пронизывал до костей, заставляя ощущать себя человеком лишь наполовину. Даже вспоминать не хотелось, как он брел по пустынным землям, с трудом переставляя непослушные ноги, точно они были вовсе не его, а принадлежали какому-нибудь ожившему куску дерева.
Зор вытянул руки, с удовольствием пошевелил пальцами и снова вдохнул наполненный ароматом цветов воздух. Как приятна жизнь на вкус! Ветерок ласково касался волос и лица, проникал за ворот полурасстегнутой рубашки, и мужчина мог ощущать эти касания. Он провел пальцами по груди, по единственному участку, до сих пор не вернувшему чувствительности. Там, в районе грудной клетки, сквозь кожу мерцали очертания необычного цветка. И когда рука касалась этих тускло светящихся участков, тело не ощущало прикосновений даже при магическом воздействии.