На этом месте Пыжику пришлось заткнуться, потому что его стали бить, били жестко, и почти всем взводом. А не нелестные эпитеты, которыми характеризовали при мордобитии нашего героя красноармейцы, составили бы материал не для одной докторской диссертации, по нецензурной лексике русского языка. И не только русского, Друценко использовал могущество украинского мата, мордвин Писарев добавил мощи мордовского мата.
Наконец Могилевец остановил избиение, затем скомандовал, и Пыжика обезоружили и связали.
- Как только дойдем до наших, сдадим этого недобитка в особый отдел дивизии, Друценко и Писарев, не спускать глаз с этого чуда.
- Товарищ лейтенант, а мабуть вин из кулакив? - спросил донетчанин.
- Да нет, по моему он дворянчик, слишком уж по ученому говорит, - ответил Могилевец.
- И шо с ним працювати, может вбить, бисова сына?
- Нет Друценко, не имеем мы права на самосуд, все отвечаешь своей головой за этого графа, ну или как его там.
- Товарищ лейтенант, да какой же он граф, он же деревенский, из деревни Петрухино из-под Калуги.
- А ты откуда знаешь, Писарев?
- Так давно же служим, уже год, вот и я думаю, с чего это хороший мужик Пыжик, стал немецким прихвостнем...
- Отставить разговоры, продолжить возведение ложных позиций, с дурнем остается Друценко.
И снова закипела работа, но оказалось, что труд был напрасным, немцы так и не подошли к реке, зато к вечеру, фашисты неожиданно напали с тыла. Видимо противник переправился в другом месте, и передовая часть имела приказ очистить окрестности бывшего моста. Мотоциклисты, при поддержке трех танков и четырех бронетранспортеров ринулись с ходу, на ложные укрепления, возведенные тактическим гением Могилевца. Но у его взвода, тяжелого вооружения уже не было, ведь пушки ушли вместе с основной ротой, и потому пришлось воевать, с тем, что имели.
Через полчаса перестрелки, Могилевец увел вглубь своей территории остатки взвода, Друценко погиб, и потому Пыжик так и остался лежать связанным. В таком виде его и отыскали фашисты, получив положенное число тумаков и пинков, от солдат фюрера, Юлий предстал перед гауптманом Томасом Грюном.
Томас Грюн, истинный ариец (скрывший бабушку еврейку), молодой и подающий надежды офицер гитлеровской армии, пользовался доверием дивизионного начальства, потому имел уже "Железный крест", за Францию. А за Россию, он рассчитывал получить все возможные и невозможные награды рейха, а так же поместье, гектаров эдак на тысячу, где-нибудь на Украине или в Крыму.
У герра гауптмана был даже свой переводчик, Эрнст Грибаускайте, бывший красноармеец, попавший в плен еще 22 июня, и ставший "хиви". Тому и пришлось пообщаться с "руссиш швайне".