Это ещё больше поразило Софию.
— Я его знала?
— Да, и я уверена, что он тебе нравился.
— Но я не помню такого, мама. Ты уверена? Это было в Риме или здесь?
— Это было здесь, в Сицилии, летом. Тебе было четыре годика!
София вздохнула.
— А… Значит, больше двадцати лет назад! И как я могла забыть!
— Мы были в парке, и он подошёл, когда я была с тобой и твоим братом, он взял тебя на руки. Обычно ты начинала пинаться, когда тебя брали незнакомцы, тебе это не нравилось, но тогда ты была так спокойна в его руках, что даже рассмеялась; он строил тебе рожицы. Я помню, словно это было вчера, — её мать вздохнула и словно вернулась во времени, чтобы вспомнить некоторые эпизоды: телефонный звонок, его слова, может, момент тайной близости. Затем она вернулась к дочери: — Ты помнишь? Его звали Альфредо, он подарил тебе куклу в красном платье.
София помнила её. Она назвала эту куклу Фьоре, как свою подружку, с которой она недолго ходила в школу, а потом они больше никогда не встречались. А та кукла, в свою очередь, всё ещё была в её комнате.
— Я сходила по нему с ума, — продолжила Грация. — Это была страсть, мечта, огонь… Если я не виделась с ним хотя бы один день, то становилась нервной, злилась, плакала. Он был всем, чего не дал мне ваш отец.
Она остановилась, ничего больше не добавив, чтобы время переварило этот секрет, это признание спустя столько лет.
— Почему ты не оставила папу?
Грация замолчала. Ей хотелось сказать: «Ради тебя, ради твоего брата Маурицио, потому что я была замужем, потому что это было лишь приключение». Но в итоге она сказала правду:
— Я так и сделала. Однажды утром, когда вы с братом были у тёти, а ваш отец в Риме, я собрала чемодан. Мне было тридцать девять, мне нужно было немногое; у меня была любовь, и этого было достаточно, так что я встретилась с ним в парке. Мы остановились в пролеске за площадью, где встречались много раз, — Грация будто снова была там и ждала его.
— Милый... — Она побежала ему навстречу и бросила чемодан к его ногам. Она крепко его обняла и начала без остановки покрывать его поцелуями, без стыда, и тут же между ними разгорелась страсть. На ней была лёгкая юбка, на загорелых ногах – только что нанесённый крем. Они приземлились на первой попавшейся скамейке, где встретились, ни о чём не думая. Голодные руки Альфредо скользили под её юбкой, гладили её ноги, с силой сжимали их.
Она пыталась снять с него ремень, и после нескольких попыток ей удалось. Словно по мановению волшебной палочки всё стало таким простым. Они были словно в ловушке, охваченные страстью: желание, прерывающееся дыхание, эти вздохи под далёкое пение сверчков, с каждым разом становящиеся всё сильнее, вскрик и ладонь, прикрывающая рот. И наконец – тот взгляд. Они рассмеялись этому идеальному моменту. Довольные и удовлетворённые, они сидели на этой скамейке, немного вспотев от занятий любовью, один на другом.