— Не уезжай.
Она не ответила. Только крепко прижалась к нему. Потом встала и ушла в ванную. Стала наполнять ванну водой и добавила ароматизированные соли, которые окрасили её в голубой. Когда ванна наполнилась, девушка нырнула. Легла на дно. Закрыла глаза, положила голову на большую пушистую подушку и соскользнула чуть ниже в эту горячую ароматную воду. Она думала о его словах. «Не уезжай». Вздохнула. Нет. Уговор был другим.
— Можно?
София открыла глаза. Танкреди стоял в дверях с двумя бокалами шампанского. Она ласково улыбнулась.
— Прошу. Будь как дома.
Он сел в ванну напортив неё и протянул ей бокал.
— Прости меня. Я не должен был тебя просить о таком, — затем он поднял бокал: — За наше счастье, где бы оно ни было.
София улыбнулась и чокнулась с ним. Выпила половину и поставила бокал у края ванны. Посмотрела на него и проскользнула на другую сторону. Села позади него и обвила его ногами. Обвила руками его шею, скрестила их на его груди.
— Тс-с-с. Просто расслабься.
Танкреди так и сделал. Он запрокинул голову назад, на плечо Софии, и закрыл глаза. И даже он удивился тому, что произошло потом. Он всё ей рассказал.
41
Танкреди на всех парах ехал домой на своём Порше. Там в один момент он разделся, принял душ и вытерся. Надел тёмный костюм и белую рубашку, чёрные носки — надевая их, он широко улыбался — а затем обулся в Church's последней модели. Он бегом спустился, перескакивая через две ступеньки, а потом встретил её.
— Привет... — Клаудине спокойно стояла в темноте, опираясь о стену. — Ты здесь… Я думал, ты спишь.
— Услышала, как ты приехал.
— Ой, прости, я тебя разбудил.
— Я не спала.
— Вот и хорошо, сестрёнка.
Он поцеловал её в щёку. Затем, пока он не убежал, она остановила его.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Сестрёнка, я так опаздываю. Мы можем отложить это до завтра?
— Нет, — она замолчала и опустила голову. — Сейчас.
Танкреди положил ладонь на её подбородок и попытался поднять её голову, но она сопротивлялась. Наконец, он добился своего и заглянул ей в глаза.
— Это что-то важное? — Клаудине согласно кивнула, она была готова расплакаться. Танкреди вздохнул. — Сестрёнка, я бы остался... Но у меня свидание, которое я не могу отложить.
— Всё можно отложить.
— Значит, и этот разговор тоже!
Они молчали. Он понял, что не может оставить всё, как есть. Тогда Танкреди заговорил с ней спокойнее.
— Вот увидишь, что бы ни случилось, в итоге всё образуется, я уверен. Иди спать, а завтра ты на всё посмотришь иначе.
Потом он попытался её развеселить своими шутками, как делал с самого детства, и всё-таки заставил её улыбнуться. Они договорились. Завтра утром они поговорят. А потом Танкреди выбежал из дома, пока она его не остановила вновь. Он сел в Порше, завёл мотор, развернулся на площадке и, прошуршав по гравию, на высочайшей скорости покинул виллу.