И все же с арестом в апреле 2014 года десятка военнослужащих Министерства внутренних дел, обвиненных в убийствах, эта история едва ли исчерпалась, как бы многим этого ни хотелось.
Не в первый раз ход истории меняют таинственные снайперы, но вместо того чтобы сокрушить оппозицию и укрепить центральную власть, как это произошло в случае с расправой в Останкине при Ельцине, эти выстрелы сотрясли политическую элиту Украины и принесли политическую смерть Януковичу. Его телохранители рассеялись, лояльные олигархи устремились в аэропорты, сам Янукович бежал в Россию. 28 февраля он провел в Ростове пресс-конференцию, на которой просил Путина «восстановить порядок».
В разгар конституционного вакуума, возникшего из-за поспешного ухода Януковича, Путин без промедления нанес свой удар. Поскольку киевское противостояние вынесло на вершину власти украинских националистов, ему следовало особенно побеспокоиться об одной территории, о Крымском полуострове с преимущественно русским населением.
27-28 февраля десятки военных машин без опознавательных знаков внезапно появились на дорогах Крыма, в них находились солдаты в форме, но также без погон – они заняли перевалы и аэропорты, перекрыли дороги. Украинские гарнизоны оказались заблокированы этими подразделениями в казармах. За исключением одного инцидента 18 марта, когда погиб один человек, операция осуществилась практически бескровно. Российское вторжение прошло как по маслу, Киев, решавший вопрос о передаче власти, реагировал лишь беспомощными протестами. По отзыву Би-би-си, это было не столько вторжение, сколько проникновение, этнически русское население в массе своей приветствовало российскую армию. С молниеносной скоростью проведенный референдум – о выходе из состава Украины и присоединении к Российской Федерации – получил почти стопроцентную поддержку.
Эта операция была поистине шедевром тактики, западные критики могли только негодовать, но им нечем было ответить на новый способ «асимметричной войны», придуманный Россией. Ведь присоединение Крыма обошлось практически без жертв и, по-видимому, вполне соответствовало желаниям основной части населения. Следуя постмодернистскому сценарию кремлевских политтехнологов, через год после Крымской кампании Путин в документальном фильме заявил, что первым шагом к присоединению Крыма было его поручение социологам, которые провели втайне опросы и убедились, что референдум даст нужный результат[476].
Но после событий в Киеве и в Крыму риторика Путина постепенно приобретает зловещие оттенки. В речи, посвященной присоединению Крыма, он упоминает «пятую колонну» и «национал-предателей» – выражения, прямо заимствованные из выступления Дугина в Парке Победы в феврале 2012 года. В апреле Путин завершил ежегодную «Прямую линию» длинным монологом о роли русского народа, упомянув при этом «русский культурный код» и «исключительно мощный генетический код», который «почти наверняка является одним из наших главных конкурентных преимуществ в сегодняшнем мире».