«Наверное, я просто не до конца проснулась». Татьяна сильно зажмурила глаза и резко открыла их, надеясь, что исчезнет гудящий, тяжело ворочающийся в голове туман. Но вместо этого по белой дверце шкафа шустро побежали разноцветные веселые пятнышки. Юрий возился там внизу, между ее ног, сопя и изредка вскидывая лицо вверх. А она не чувствовала ничего, кроме вины за то, что ничем, абсолютно ничем не может ему сегодня ответить. Через пару минут Коротецкий скользнул туда, внутрь ее, жестким и нетерпеливым пальцем, а потом, как ему, наверное, показалось, незаметно, рассмотрел его при свете ночника. Татьяна, не в силах оторвать голову от подушки, скосила глаза и увидела, что палец влажно блестит от его собственной слюны. Но Юрий уже решил, что она готова, и вошел в нее быстро и резко, больно натянув кудрявые волоски и, кажется, надрывая нежную тонкую кожицу. И пока он двигался в ней, перенося вес тела то на левую, то на правую сторону, Таня думала о маленькой девочке, которой наверняка сейчас так же тяжело и тоскливо.
* * *
Сергей позвонил поздно вечером, когда Юля уже собиралась ложиться спать и расхаживала по квартире в розовой в белый горошек пижаме. Пижама была почти детской: кофточка со шнурочком, завязывающимся на бантик, штанишки длиной до колена. В общем, ничего эротичного. Поэтому с появлением Юрия ее надолго сослали в ящик на антресолях и снова на свет Божий извлекли только вчера. Мягкая фланель пахла свежестью и горячим утюгом, кофточка с широкой проймой не стесняла движений. Юля подошла к зеркалу, расслабила плечи и несколько раз мотнула туда-сюда безвольно висящими руками. В зеркале отразился смешной, нескладный паяц. Тогда она слегка изогнула правую бровь и приподняла уголки губ в улыбке, полной собственного достоинства. По ту сторону стекла появилась любовница Селезнева. Снова паяц, и снова любовница, и опять паяц… Юлька еще пару раз взмахнула руками, как ветряная мельница, остановилась и угрожающе произнесла:
— Паяц вам еще покажет!..
Сегодня она впервые поняла очевидную вещь: ее травят, как зайца с прижатыми ушами, в ужасе бегущего через поле. Во главе стаи борзых несется, конечно же, Галина, а Тамара Васильевна и Оленька трусят следом, предпочитая придерживаться политики наблюдения. С Галиной, допустим, все ясно, но эти двое!.. Ведь они могли бы в любой момент остановить начавшуюся травлю, но почему-то не сделали этого. Тамара Васильевна из-за своей вечной мудрости невмешательства, а Оленька — просто потому, что наивной дурочкой, способной только бессмысленно разевать розовый ротик, быть удобнее всего. И ведь как охотно все поверили, что мужчина, приехавший в банк с цветами, — это не Селезнев! Даже Зюзенко, вроде бы так искренне восхищающаяся тем, что увидела «живого актера», предпочла промолчать после Галининого «сеанса разоблачения». Это значит, что никому не интересна чужая счастливая любовь… Чужие страдания и проблемы? Это да! Ведь тогда можно тихо порадоваться, что в твоей собственной жизни не произошло ничего подобного, что ты по-прежнему остаешься добропорядочным членом общества, не погрязшем в пороке и лжи, как некоторые… Они хотели несчастную запутавшуюся девочку? Они получат умную, сильную женщину, которая счастлива в любви и привыкла сама строить свою жизнь!