Но ведь это только мальчишка стоит в прихожей рядом с женщиной и двумя другими подростками… Джим тоже не сводит с него глаз. Лицо неподвижно. Он тоже фотографирует этого Роберта.
– Вы ужинали, мальчики? – пропела мисс Фолей. – А то давайте с нами. Мы как раз садимся…
– Нет, спасибо, нам пора идти.
Все уставились на Вилли, словно удивляясь, почему бы ему не остаться здесь навсегда.
– Джим, – забормотал Вилли, – у тебя ведь мама одна дома, она же ждет…
– Ой, верно, – с неохотой протянул Джим.
– А я знаю, как мы сделаем! – Племянник выдержал паузу, чтобы все повернулись к нему. – Приходите к нам на десерт, а?
– На десерт?!
– А потом я возьму тетю на карнавал.
Племянник погладил мисс Фолей по руке, и она нервно засмеялась.
– Как «на карнавал»? – подскочил Вилли. – Мисс Фолей, вы же говорили…
– Ах да, это глупость была, я напугалась, – произнесла неуверенно мисс Фолей. – Сегодня, в субботнюю ночь, самое время для карнавала. Я вот обещала Роберту показать окрестности…
– Ну, придете? – спросил Роберт, все еще не отпуская руку мисс Фолей. – Попозже?
– Здорово! – воскликнул Джим.
– Джим! – попытался вмешаться Вилли. – Нас ведь целый день дома не было. А у тебя мама больна.
– Да? Я и забыл.
Джим ядовито покосился на друга.
Щелк! Племянник сделал рентгеновский снимок их обоих. На этом снимке, конечно, видно, как трясутся холодные косточки внутри теплой плоти. Роберт протянул руку:
– Ну тогда – до завтра? Увидимся возле балаганов.
– Отлично!
Джим сгреб и потряс маленькую руку.
– Пока!
Вилли выскочил за дверь, постоял, качаясь, сделал отчаянное усилие и повернулся к учительнице:
– Мисс Фолей…
– Да, Вилли?
«Не ходите с ним никуда! – думал Вилли. – Даже близко не подходите к балаганам. Сидите дома, ну пожалуйста!» Вслух же он сказал:
– Мистер Крозетти умер.
Она кивнула и пригорюнилась, наверное ожидая, что Вилли сейчас заплачет. И пока она ждала, Вилли выволок Джима наружу, и входная дверь отрезала их от женщины и мальчишки с розовым лицом и с глазами-объективами, которые все щелкали, фотографируя двух таких непохожих друг на друга ребят.
Пока они в темноте нащупывали ступени, в голове у Вилли снова завертелась карусель, зашелестела жестяная листва дубов. Он с трудом выговорил:
– Джим! Ты ему руку пожал, этому Кугеру! Ты же не собираешься встречаться с ним?
– Это Кугер, точно, – деловито заговорил Джим. – Глаза его. Эх, если бы я встретился с ним сегодня ночью, мы бы все выяснили. И какая муха тебя укусила, Вилли?
– Меня? Укусила?
Они добрались до конца лестницы и разговаривали яростным шепотом. Вот и улица. Оба задрали головы. В освещенном окне маячила маленькая тень. Вилли вдруг встал как вкопанный. Наконец-то музыка у него в голове выстроилась как надо. Он прищурился.