Кармель всей душой сочувствовала убитому горем Сеченову, но всё же укорила его.
– Вы попросили меня разобраться в этой истории, тая надежду, что ваша семья оказалась жертвами преступников. Хотели снять с души грех.
– А вы жестокая. Да мечтал. Думаете легко жить, зная, что мог предотвратить трагедию, что мне стоило приглядеться повнимательнее к жене, плюнуть на репутацию и поместить её в психбольницу. Вы выполнили свою часть сделки – я выполню свою. Завтра перечислю на имя руководителя вашего отряда деньги. Себе лично ничего не хотите?
Кармель налила апельсиновый сок в высокий тонкий стакан.
– Нет. Вы позволите задать ещё один вопрос.
Сеченов поднял глаза с набрякшими веками и криво улыбнулся.
– Вы знаете о крушении моей семьи, больше ничем меня уже не добить.
– Александр Григорьевич, вы знали, что новый корпус строится буквально на костях узников Гулага-184.
– Вот почему вы бродили по пустырю. Мой комбинат стоит рядом с другим мясокомбинатом, а тот находился вблизи захоронений с советских времён. Так что не я первый построил на костях. К тому же меня уверили, траншеи расположены чуть дальше на поле.
Кармель вздохнула.
– Я устала и хотела бы лечь в постель. Завтра утром я уеду.
Сеченов обхватил голову руками и негромко спросил:
– Как думаете, почему ваш призрак не увидел мох детей и жену?
– Катя может только предполагать: самоубийцы попадают в такое место, откуда им нет возврата, детей, как безгрешных душ, видимо, сразу забирают в то, что мы называем раем.
Горничная Аня убрала посуду со стола и предложила выпечку и кофе. Кармель безучастно понаблюдала за девушкой, ухитрившейся на крохотный поднос установить кучу тарелок.
Сеченов поднял брови.
– А разве ваш призрак не знает точно, куда попадают после смерти?
В открытое настежь окно столовой вливался прохладный вечерний воздух. На чёрном небе перемигивались ясные звёзды. Кармель помассировала виски – сильно болела голова.
– Она не ведает, что там за порогом смерти. Катя провела почти семьдесят лет на кладбище, будучи привязанной к своему праху.
***
На подъезде к лагерю Кармель остановилась, сполоснула лицо водой и подправила макияж. К одиннадцати часам дня солнце раскалило воздух выше тридцати градусов. Кондиционер в «Ниве» не справлялся – отметка на градуснике упорно ползла к двадцати пяти градусам. Кармель поставила машину на импровизированную стоянку под берёзку. Как только она, подхватив вещи, вышла из автомобиля, рядом раздалось мяуканье. Лиска, ведомым только ей образом, узнала о приезде хозяйки и радостно встречала Кармель.