Небо над рекой окрасилось в розовый цвет, солнце медленно пряталось за чернеющий лес. Кармель приготовила фонарь. Чай пила уже в сумерках. Апельсинчик вернулся в клетку, Лиска улеглась рядом на охапке травы, высохшей за день. Кармель рвала её для кролика ещё утром.
– Игорь Петрович, можно с вами побеседовать?
Кармель подошла к поисковикам, удобно расположившимся на брёвнах у костра. При её появлении разговор прервался. Руководитель отряда посмотрел на усталую измученную девушку.
– Зачем так себя изматывать? У тебя что-то личное? Или можешь говорить при всех.
– Могу. Я обнаружила блиндаж, в нём останки трёх человек: фотокорреспондента, радиста и старшего лейтенанта, – Кармель повторила всё, что ей сказала Катя.
– Вот это класс! – воскликнул крупный полноватый мужчина. Его выпуклые большие круглые глаза заблестели от восторга. – В блиндаже можно найти много интересного.
– Я нашла ещё несколько одиночных погибших, воткнула ветки, только сомневаюсь, что найду метки.
Игорь Петрович подвинулся на бревне.
– Что ты стоишь. Посиди с нами. Я же сразу сказал тебе, не стоит ходить в лесу одной. Завтра с Сашком пойдёшь. – Он поднял руку, отметая возражения Кармель. – И не спорь, пока ты в нашем лагере, я, в некотором роде, отвечаю за тебя. К тому же он будет сам ставить метки, тебе останется только место указать.
Сашок с готовностью подтвердил:
– Я с удовольствием. А можно и Стёпа пойдёт с нами?
Стёпа угрюмо покосился на друга и промолчал. Игорь Петрович глянул на Кармель, сидящую рядом, на недовольного сына и усмехнулся.
– Пусть сам решает, если, конечно, девушка не возражает.
Кармель пожала плечами, мол мне всё равно. К костру подошёл худой даже тощий парень с гитарой в руках, он откинул за спину длинные светлые волосы и протянул гитару Сергею Птицыну.
– Серёга, сбацай.
Птицын отмахнулся.
– Не, Антоха, сегодня я не в настрое. Давай ты.
Парень, названный Антохой, опустился на свободное место рядом с Линой Снегирь. Брюнетка нахмурилась, дёрнула татуированным плечом, но промолчала. Кармель вытянула усталые ноги и приготовилась слушать что-то дворовое. Судя по внешности этого Антона, он должен затянуть песню слабым гнусавым голосом. Кармель в своё время, посещавшая музыкальную школу по классу фортепиано, терпеть не могла блатных песенок про папу прокурора, сына вора или про несчастную любовь бандитов. Этот Антон пробежался по струнам гитары длинными пальцами, искоса глянул на Лину и запел.
В бессильном море слов не утопить страданий,
Не вырваться душе из траурных одежд.
Холодные огни несбывшихся желаний,