Алексей посмотрел с ухмылкой:
— Ты там как, чудо в перьях?
— Я не чудо и уж тем более не в перьях, — отозвалась Дениз.
— Однако вопрос все равно в силе.
— Упрямый кэп… Сорок четыре процента замены сгоревших при задании имплантатов. Полтора часа на операции и затем уже восемь часов здесь. Ещё вопросы?
— Один — долго тебе ещё тут? Кстати… а сколько я уже здесь торчу?
— Почти час… Осталось, посмотри налево. По пятнадцать часов нам вместе.
— И чем будем заниматься? Я так понимаю, док не внял предложению развлечь нас хоть чем-нибудь?
— Считай, что это своеобразное наказание, — вздохнула Дениз. — Можно поспать… Можно ругаться… Можно, да много чего можно…
— Ну, прямо скажем, не много…
— Прямо лучше не говорить.
— М-да уж… Ладно, тогда давай думать, что делать будем.
— Думать не буду. Влом, — коротко отозвалась девушка.
— Лентяйка… Тогда рассказывай.
— Тоже влом.
— И что? Ты рассказывай.
— Так мне же влом. Максимум, могу снизойти и тебя послушать.
— О, великая и могучая… ты в кого такая ехидная?
— Я? — Дениз сделала вид, что задумалась. — Подозреваю, что вся — в себя.
— Ценное качество.
— А ещё у меня очень ценная шкура, — согласилась девушка.
— Да? Так и запишем…
— Записывать не надо. Достаточно будет, если ты запомнишь.
— Ладно-ладно. Ещё что поведаешь?
— Надо будет попросить, чтобы Лонгвей проверил мою временную няньку на слух…
— Дени, радость моя… — ласково произнёс Алекс, но в голосе так и читалось «отстегал бы девчонку», — Я тебе повторяю ещё раз, раз у тебя уже развился старческий склероз — я тебе НЕ НЯНЬКА. — Техника протестующе запищала, когда он повысил голос.
Девушка засмеялась, но явно осталась при своём мнении.
— Ты голосок то не повышай, не птичка же певчая. Или опять хочешь отправиться на операционный стол, кэп?
— Нет, спасибо, одного раза хватило… Кстати, чего он там наковырял, не знаешь?
— Ну, у тебя и вопросики, кэп. Откуда я знаю, если также как и ты лежу в хрустальном гробу?
— Ну, вдруг он изволил тебе доложить?
— Лонгвей?! Кэп, перекрестись. Док соизволяет доложить только папа? и только когда в хорошем настроении.
— Щас я тебя перекрещу… по округлостям пониже спины, — Алексей посмотрел в потолок. — Как же раздражает эта больничная утварь…
Дениз захохотала.
— Округлости ниже спины неприкосновенны! Я ребёнок, а значит, защищена межгалактической конвенцией по правам детей! Тронешь — по судам затаскаю!
— Окей, в таком случае я затаскаю по судам всех, кто когда-либо продавал тебе спиртное и приставал к тебе, в не зависимости от успешности, так как ты ребёнок. — Ехидно отозвался кэп.