Не выдержала и Наталка:
— Чуть-чуть осталось! Наподдай, милый еще!
— Да не могу я больше! Ей богу не могу. — взмолился извозчик. — Загоним лошадь в конец.
— Втрое больше плачу!
Лошадь мчалась, выжимая последние силы. Наталка, сидя на облучке рядом с извозчиком лихорадочно понукала обоих: лошадь и ее водителя. Глаша уже навзрыд плакала. Наконец пролетка выехала на Алексеевскую площадь в центре которой высился памятник Царю Освободителю. Оставалось еще совсем немного, но Кирилл чувствовал себя все хуже. Когда объезжали памятник, Николка заприметил, что у чугунного столба, рядом с входом в сквер, жмется маленький газетчик. Юноша положил руку на плечо извозчику:
— Видишь, парнишку, что торгует газетами? Попридержи возле него.
Девчонки удивленно воззрились на него. Однако пролетка все-таки замедлила ход. Рискуя разбиться, из нее на ходу выпрыгнул Николка и подбежал к мальчугану:
— Малец, дуй к доктору Белавину, вызови его, скажешь, срочное дело. — одновременно он вложил в руку мальчика монету. И уже запрыгивая обратно, выкрикнул адрес.
Экипаж подъехал с таким шумом, что перепуганная Клавдия выбежала на крыльцо и увидала, как из него выгружается странная компания. Первой выгрузилась Наталка в помятом грязном платье. Клавдия не успела даже удивиться, как та выпалила:
— Кирилла сильно искусала собака, когда он защищал меня. Ему очень плохо. Он пока полежит у нас. Можно, бабушка, ну пожалуйста! — и Наташа как раньше в детстве смешно наморщила носик и чмокнула Клавдию в щеку. С умыслом это было, или случайно, но девочка применила тот прием, против которого Клавдия была бессильна.
— Раненого несите в дом! — решительно распорядилась она.
В юноше, который осторожно снял раненого и понес на руках в дом, она узнала Николку. Взглянув на человека, которого он переносил, Клавдия не смогла удержаться от восклицания:
— О, боже!
Парень был весь в окровавленной изодранной одежде, казалось, на нем нет живого места. А на нижней части лица у раненого зияла ужасная рваная рана. Рядом шла и заботливо поддерживала голову Кирилла незнакомая девушка с оцарапанным лицом и в странном одеянии, похожим на наряд то ли Бабы-Яги, то ли Кикиморы болотной. То, что раньше было ее платьем, представляло собой рваные окровавленные лохмотья серо-зеленого, от травы, цвета.
Весь этот табор прошествовал в гостиную.
— Где мы его разместим? Может в гостиной, на диване? — спросила Наталка.
На что, уже оправившаяся от неожиданного прихода незваных гостей, Клавдия ответила:
— Ну уж нет, голубушка! Несите больного в твою комнату. Ему же покой нужен. А ты пока поживешь вместе со мной.