– Что вам от нее надо? – шагнула к Эразмусу вторая. – И он точно такой же. Только о ней и болтает. Что в ней особенного?
– Если вы нас отпустите, – сказала им я, – то хозяин достанется только вам двоим, Теган уже не будет мешать, верно?
Девицы задумались, и на мгновение я решила, что такой расклад их устроит, однако страх перед Гидеоном победил.
– Нет! Ему не понравится. Он будет очень, очень зол! Вам нельзя с ней уйти!
И близняшки принялись хором читать заговор. Намеревались ли они наложить на нас чары или вызвать Гидеона – не знаю. Я мигом состряпала собственное заклинание, которое вызвало кружащие вокруг нас грозные лица. Безобидный трюк, даже обычная забава, но мне показалось, именно такое девиц и испугает. Я не ошиблась. Близняшки заверещали от ужаса, отмахиваясь от проносящихся мимо призрачных лиц. Чтобы уж наверняка избавиться от преследования, я призвала с чердака летучих мышей и услышала, как они захлопали крыльями, хватая девиц за волосы крошечными клыками.
Мы решили не терять такую возможность. Эразмус рванул вперед, мимо близняшек. Теган по-прежнему тихо постанывала, пока мы бежали по коридору и, минуя кухню, добирались до дворика. Казалось, дорога к повозке заняла целую вечность. Я боялась, что в любой момент девицы ринутся в погоню или поднимут тревогу. Или что сюда явится сам Гидеон, ускорив процесс своего освобождения.
Несмотря на теплую ночь, Теган начала дрожать, и я пожалела, что мы не подумали взять для нее одеяло. Эразмус уложил девушку в задней части открытой повозки, и я села рядом, укрыв Теган пустыми мешками и крепко прижав к себе. Силы оставили ее, и она обмякла. Эразмус уже отвязывал вожжи, как вдруг к нему с криками ринулись, подобно двум банши с развевающимися волосами и горящими жаждой убийства глазами, наши преследовательницы.
На заклинание не было времени. Дьявольские девицы накинулись на Эразмуса и заколотили по нему крошечными кулачками, пуская в ход длинные ногти. А пряди волос обвились вокруг своей жертвы, подобно стеблям кошмарного растения. Лошадь в страхе отпрянула, натягивая привязанные вожжи, – вот-вот лопнут. Если животное сорвется и понесет, я не смогу ничего сделать со своего места. Я вызвала небольшой вихрь в попытке освободить Эразмуса от этих омерзительных прядей. Ничего не вышло.
Эразмус вдруг снял с пояса нож. Я охнула. Каким бы тяжелым ни было наше положение, я не могла поверить, что он хочет убить близняшек. Да, они мешали нам сбежать, они служили Гидеону и, несомненно, были опасны, но я верила, что хозяин их поработил. Всецело ли они виновны в своих поступках? По правде сказать, они действовали равно как из верности Гидеону, так и из страха перед ним.