– Нет. Юбку не трогай. Только белье.
– У меня еще колготки…
– Хорошо, их тоже.
Чувствуя себя глупой и неуклюжей, Северина принялась ерзать на сиденье, кое-как стягивая с себя нижнее белье вместе с колготками. Пришлось скинуть туфли и потом судорожно нащупывать их ступнями, чтобы обуться обратно. То, что ее мужчина должен был стягивать с нее, перемежая действия поцелуями и ласковым шепотом, теперь лежало в дрожащих ладонях Северины бесформенным комком белого хлопка и светло-бежевой лайкры.
Димитрий не отодвинулся от нее ни на сантиметр, но что-то в нем противоречило самому себе. От его тела исходил запах возбуждения, но лицо оставалось бесстрастным. Так он хочет ее или нет? Его возбуждает ее тело или… ситуация, в которой она оказалась вместе с ним? У служанки с женихом, которые кувыркались в кладовке, выходило все просто: он стонал и рычал, как раненый зверь, она охала и вздыхала, и они оба выглядели обезумевшими от страсти. А что делать ей, Северине, с мужчиной, который словно созерцает ее и себя со стороны и отнюдь не торопится стать активным участником действа?
– Дай свою сумку, – приказал он.
Не глядя, она сунула руку под сиденье и отыскала требуемое. Сумка скатилась на пол еще во время самого первого крутого поворота. Димитрий отобрал ее и отстранился. Расстегнув замок, он взял с колен Северины ее белье и засунул внутрь сумки прямо поверх учебников. Потом застегнул и вернул хозяйке.
– Выметайся отсюда.
Она поморгала, не веря своим ушам. Что он сказал?! Глаза у Димитрия прищурились в каком-то таинственном предвкушении, а губы снова кривились.
– Выметайся, а то я сам выйду и тебя за шиворот вытащу.
Северина пискнула как мышь, толкнула дверь и едва не вывалилась на землю. Как только она, прижимая сумку к груди, встала на ноги, в помятой и чуть задранной юбке, с ходящими ходуном голыми коленками, дверь захлопнулась, кар сорвался с места и через две секунды скрылся за поворотом.
Выронив сумку, Северина обхватила себя руками и огляделась. Она понятия не имела, в какой стороне ее дом, но даже если бы знала, то все равно оставался шанс не добраться, ведь ей предстояло очень долго идти через бедняцкие кварталы, полные опасностей. Стены вокруг давили, тишина оглушала. Ей показалось, что даже если закричит – громко, во все горло, – никто не услышит и не придет.
Она ощущала себя жалким, выброшенным на улицу котенком. Отец ее не любит, любимая мамочка давно умерла, верных друзей, кроме Эльзы, у нее нет, а с теми, кто хотел бы с ней дружить, она не станет водиться сама. И теперь вот мужчина, которого она полюбила всем сердцем и хотела подарить свою невинность, просто поиграл с ней и выкинул, нимало не заботясь о ее жизни и безопасности.