– Что «просто»? – передразнила ее Северина. – Как ты думаешь, что скажет мой отец, когда узнает, что я, его незамужняя и невинная дочь, вынуждена наблюдать голого мужика верхом на собственной служанке?! Да он тебя отсюда с таким треском выгонит, что тебя больше на работу ни в одном приличном доме не возьмут! Вообще нигде не возьмут, даже нонной в темпл темного! Будешь на площади трех рынков побираться, и жених твой от тебя откажется!
Она, конечно, блефовала. Вряд ли отца волновали интрижки слуг, он бы скорее отмахнулся и попросил экономку разобраться, а уж у той все бы зависело от настроения. Могла и простить, особенно за какое-нибудь подношение. Но угрозы Северины достигли цели: девушка тряслась и едва ли на колени не падала перед лаэрдой, лишь бы не лишаться работы. Ей казалось, что ее уже выставляют за двери.
– Но я могу и сохранить твой секрет, – совсем другим, спокойным тоном продолжила Северина, – если ты поможешь мне и сохранишь мой.
– Все, что прикажете, лаэрда, – с облегчением выдохнула служанка, – все, что захотите. Клянусь, я буду вам верна до самой смерти!
– Хорошо, – подобрела Северина, – хочу, чтобы ты меня научила всему, что знаешь.
– Чему?! – растерялась девушка.
– Пойдем.
Северина схватила ее за руку и поволокла за собой в сад. Садовником в их доме работал молодой парень – дальний родственник экономки. Та пристроила его себе под крыло по слезным просьбам и сама уже была не рада. Парень оказался «жвачником»: постоянно катал во рту шарики из пчелиного воска, пропитанные особым раствором, и из-за этого круглыми сутками находился под легким кайфом. Работу свою он выполнял спустя рукава, но вел себя тихо, глаза не мозолил, отсиживался в своей каморке в дальнем конце сада, лишь изредка выходя куда-то в город, чтобы пополнить запасы шариков. Северина подозревала, что отец видел его всего один раз – когда согласился взять на работу, а экономка втихаря прикарманивала половину зарплаты парня, поэтому и прикрывала.
Когда Северина без стука распахнула дверь в его домик и затащила следом за собой девушку, садовник подскочил с кровати, на которой лежал, закинув руки за голову и мечтательно глядя в потолок, и возмущенно воскликнул:
– Эй!
Правда, увидев лаэрду, слегка присмирел. Пожевал шарик, недружелюбно глянул на служанку и изобразил некое подобие вежливой гримасы для молодой хозяйки. С ним Северина провернула примерно такой же фокус, как с девушкой. Пригрозила, что расскажет отцу, да еще и родственницу садовника сдаст, и накроется их тихая и теплая лавочка медным тазом. Жвачник стушевался и тоже сдался.