В лифте он пожалел об этом, подумал, что Симоне, может быть, все же обрадовалась бы. Может быть, ей и в голову бы не пришло, что он пытается откупиться, избежать конфликта.
Эрик позвонил в дверь. Беньямин открыл и забрал у него коробки с пиццей. Эрик разделся, пошел в ванную и вымыл руки. Взял упаковку маленьких лимонно-желтых таблеток, быстро выбрал три штуки, проглотил их без воды и вернулся на кухню.
– Мы уже за столом, – сказала Симоне.
Эрик посмотрел на стакан воды возле тарелки, буркнул что-то насчет общества трезвости и достал два винных бокала.
– Прекрасно, – одобрила Симоне, когда он откупоривал бутылку.
– Симоне, – начал Эрик, – я знаю, что разочаровал тебя, но…
У него зазвонил мобильный телефон. Эрик и Симоне переглянулась.
– Кто-нибудь хочет ответить? – спросила Симоне.
– Сегодня я больше не разговариваю с журналистами, – объяснил Эрик.
Симоне нарезала пиццу, откусила и сказала:
– Пускай звонят.
Эрик разлил вино по бокалам. Симоне кивнула и улыбнулась.
– Вот, – неожиданно сказала она. – Сейчас уже почти пропало, но когда я пришла домой, пахло сигаретным дымом.
– Кто-нибудь из твоих приятелей курит? – спросил Эрик.
– Нет, – ответил Беньямин.
– А Аида курит?
Беньямин промолчал. Он ел быстро, но вдруг перестал жевать, отложил вилку и нож и уставился в стол.
– Старичок, что случилось? – осторожно спросил Эрик. – О чем задумался?
– Ни о чем.
– Ты знаешь, что можешь нам все рассказать.
– А надо?
– Ты же не думаешь, что…
– Ты не поймешь, – перебил Беньямин.
– Так объясни мне, – сделал попытку Эрик.
– Нет.
Они ели в молчании. Беньямин смотрел в стенку.
– Хорошая салями, – тихо сказала Симоне.
Она стерла отпечаток губной помады с края стакана и повернулась к Эрику:
– Жалко, что мы больше не готовим вместе.
– А когда бы мы успевали? – отговорился он.
– Хватит ссориться! – крикнул Беньямин.
Он выпил воды и посмотрел в окно, на темный город. Эрик почти ничего не съел, но зато дважды доливал себе вина.
– Тебе сегодня делали укол? – спросила Симоне.
– А разве папа когда-нибудь забывал?
Беньямин встал из-за стола и поставил тарелку в раковину.
– Спасибо.
– Я видела кожаную куртку, на которую ты копишь, – сказала Симоне. – И подумала, что смогу добавить, сколько не хватает.
Беньямин расплылся в улыбке и обнял ее. Симоне крепко прижала сына к себе, но разжала руки, как только почувствовала, что он хочет освободиться. Беньямин ушел в свою комнату.
Эрик оторвал корочку и сунул в рот. Под глазами у него были мешки, а когда он серьезнел, вокруг рта ложились глубокие морщины. Страдальчески напряженный лоб.