Эдмунду стало страшно. Но он вспомнил хитрое выражение глаз василиска, притворный храп, еще звучащий в его ушах, хотя из-за двери раздавался не менее громкий храп дракиндера, собрался с духом, пнул дверь ногой и закричал:
— Эй, дракиндер! Просыпайся!
Дракиндер перестал храпеть и пробурчал сонным голосом:
— Рано еще!
— Ничего не рано! Мама велела тебе вставать и идти за мной! — заявил Эдмунд, смелея от того, что дракиндер все еще не сожрал его.
Дракиндер вздохнул, и Эдмунд услышал, что он вылезает из постели. Затем дверь открылась, и дракиндер начал выползать из своего жилища и обуваться. Он был гораздо меньше своей мамочки, примерно с Венсминстерское аббатство, может, чуть побольше.
— Давай, пошевеливайся! — торопил Эдмунд, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения и глядя, как детеныш неуклюже натягивает семнадцатый ботинок.
— А мама велит, чтобы я никогда не выходил из дома босиком! — ответил тот.
Тогда Эдмунд принялся помогать ему обуваться. Это оказалось нелегко и потребовало много времени. Наконец они справились со всеми ботинками, и Эдмунд, у которого от усталости даже страх прошел, приказал:
— Пошли!
И повел детеныша к василиску.
Мальчик опасался, что туннель, ведущий к пещере василиска, окажется слишком узким для дракиндера, но оказалось, что тот умеет сильно утоньшаться, как, может быть, вы видели, съеживается толстый дождевой червяк, когда ему надо пролезть в узкую земляную щель.
— Привел! — объявил Эдмунд.
Василиск открыл глаза и первым делом взбил хвостом пламя, а потом вежливо попросил дракиндера сесть и подождать немного.
— Скоро твоя мама придет, — сказал он.
Тот послушно сел и стал ждать, бросая на огонь голодные взгляды.
— Извините, пожалуйста, — сказал он наконец. — Я привык, что мне всегда, как только я проснусь, дают мисочку огня на завтрак, а сегодня мне ничего не дали. Можно, я…
И он сунул свою когтистую лапу прямо в ванну василиска.
— Нельзя! — отрезал василиск, отпихивая лапу. — Ты где это воспитывался, а? Тебе что, никто не говорил, что не всё можно хватать, что видишь?
— Извините, — виновато сказал дракиндер, — но правда, очень есть хочется.
Василиск кивком головы подозвал Эдмунда к краю ванны и зашептал ему на ухо с таким жаром, что у бедного мальчика даже волосы подпалились. Однако, он терпеливо все выслушал, ни разу не прервав василиска вопросами «почему?» и «зачем?» А когда василиск закончил шептать, Эдмунд, чье сердце, как я уже не раз говорила, было очень добрым, обратился к детенышу:
— Ладно, малыш, пошли, покажу тебе место, где полным-полно огня.