— Хм… «Джулиан»… — Бернадетт посмотрела на Катрину проницательным взглядом. — Кажется, ты не так равнодушна к нему, как утверждаешь.
Да, она была по уши влюблена в принца. У нее перехватывало дыхание, когда она вспоминала о чудесных моментах, проведенных с ним вчера. Быть рядом с ним в церкви и на кладбище, вдыхать его запах, знать, как ему больно, не смея прикоснуться к нему, было пыткой.
— Ты любишь его? — вдруг спросила Бернадетт.
— Неужели это так заметно?! — воскликнула Катрина испуганно.
— Да, по тебе всегда все сразу видно. Я так рада за тебя.
— Из этого все равно ничего не получится. — Катрина покачала головой.
— Он не отвечает взаимностью?
— Я не уверена. Но это не важно. — Катрина думала о том, что Джулиан еще ни разу не говорил о своих чувствах к ней.
— Я считаю, что это важно. Я знаю тебя, Катрина. Ты все еще боишься, что всплывут те фотографии, но мы ведь знаем, что они были уничтожены.
— Да, но мы не уверены в этом на сто процентов.
— Ты не виновата в том, что произошло тогда. Никто тебя не обвиняет. Твоя семья хочет для тебя только счастья. Ты всегда казалась такой бесстрашной. Вспомни, какой ты была, и не бойся претендовать на большее.
— Бернадетт! — запротестовала Катрина.
— Тебе нужен мужчина, которому можно доверять, а Джулиану не хватает тепла в жизни. Вы идеально подходите друг другу.
— Я приехала, чтобы помочь, сейчас не подходящее время для романтики.
— Моя дорогая, любовь сама выбирает себе время, ты же знаешь.
Катрина подавила зевок, обходя фуршетный стол. День начался рано, и время шло слишком медленно. Сэмми, к счастью, вел себя идеально. Конечно, он мало что понимал из происходящего, только то, что они прощались с его родителями.
— Где Сэмми? — спросил Джулиан, подходя к ней.
— Вы здесь, — сказала она. — Я искала вас. Вы что-нибудь ели?
Он покачал головой.
— Я только что уложила его спать. Не буду лгать, мне тоже очень хотелось спрятаться в спальне.
Она не призналась, что вернулась для того, чтобы увидеть его. Он выглядел, как всегда, безупречно, но за эти дни сильно похудел, и она видела усталость, которую он изо всех сил старался скрыть.
— Никто бы тебя в этом не обвинил. — Он накрутил прядь ее волос вокруг указательного пальца. — Жи-Жи уже отправилась в свои покои. Отец настаивает на том, чтобы остаться до конца. Он сидит в центре комнаты, за ним наблюдает Граймс.
— Похоже, вы позаботились обо всех, кроме себя. — Она протянула ему свою тарелку.
Его поведение беспокоило ее. Она наслаждалась его вниманием и в то же время должна была его избегать. Каждое его прикосновение наверняка было замечено. Семьей, гостями, персоналом. И что хуже всего — представителями прессы, допущенными во дворец.