Мы стояли озадаченные. В чем дело? Произошел какой-то просчет, какая-то случайность! Может быть, старый секач услышал в последний момент подозрительный шорох и рванулся, нарушив расчет прыжка гигантской кошки? Может быть, владыка поторопился, недооценив сил секача? Ясно, что он схватил жертву не смертельно, не свернул ему позвонков, как делает это с лошадью и даже быком.
Победа, вернее, эта «почетная ничья» дорого обошлась старому секачу: вероятно, он погиб от ран — у нас, к сожалению, не было времени это проверить.
Великий амба дальневосточной тайги, выпустив жертву, никогда ее не преследует: таков его закон. Каждый, кому довелось наблюдать его жизнь не в зоопарке, мог убедиться в этом. Так было и сейчас: потеряв кабана, тигр, лишь слегка прихрамывая, невозмутимо зашагал вдоль хребта. И если бы не капли крови в лунках следов, вряд ли кто смог предположить, что совсем недавно здесь произошла жестокая схватка, сопровождающаяся глухим, страшным ревом тигра, надрывным визгом и утробным хрюканьем кабана…
Минуту мы стояли молча, потрясенные следами этой битвы и разочарованные ее исходом.
Отец крепко провел рукавицей по усам: влево, вправо.
— М-да, не вышло, черт подери! Но раненная лапа будет мешать, он скоро где-нибудь заляжет. Будем преследовать, а там посмотрим…
Был яркий, солнечный февральский день. Ветер несильный, снег стал заметно подтаивать. А такого не любят даже здоровые представители семейства кошачьих. Талый снег налипает, набивается между пальцами-когтями, намерзает на тыльной стороне лап, на шерсти. В такие дни они предпочитают забраться в скалы или на возвышенность и лежать, наблюдая окрестности. Наш тигр действительно очень скоро сделал лежку. Он вскочил с нее, хотя и не замеченный, но уже потревоженный нами.
Шли за ним, пока не вымотались настолько, что стали просить отца сделать привал и перекусить. Он нехотя согласился. Под каменистым пиком спрятались от ветра, развели костер, стали наскоро обедать.
В это время собаки особенно разнервничались. Куда-то исчезали, прибегали обратно взъерошенные. Сидя возле нас, выглядывали из-за камней, тревожно скулили. Чувствовалось, они страшно волнуются. На всю жизнь запомнились расширенные зеленые зрачки вожака Сангори, вздрагивающие ноздри и тонкий нервный писк Тори. Они требовали, чтобы мы скорее шли вперед: «Что вы тут сидите, когда он рядом!» — весь их облик и лихорадочность говорили об этом.
Мы засыпали костер снегом, надели рюкзаки и стали взбираться на круглую каменистую горку, густо поросшую дубом и багульником. Взобрались…