Не желая тревожить животных, мы отошли во двор фанзы.
Хозяин, плотный мужчина в домотканых шароварах и рубахе, с заметной сединой в коротко остриженных волосах и реденьких свисающих усах, степенно представился. Фанза одноэтажная, но он приглашает в «верхнюю» комнату — для стариков и гостей мужского пола.
Не успели помыться с дороги, как хозяйка внесла один за другим маленькие лакированные столики с сервированным на них ужином. Для каждого мужчины отдельный столик. На нем большая медная чашка с крутой чумизной кашей, мисочка с острым соевым супом, чашка с водой — горячую сухую кашу, взяв на ложку, надо опустить на секунду-другую в чашку с водой, потом в рот; несколько блюдечек с закусками: вяленая рыба, остро приготовленный молодой папоротник, пророщенные соевые бобы, кимчи — капуста или редька, квашенная с красным перцем и чесноком; плоская латунная ложка и деревянные палочки.
Обувь оставили на крылечке за порогом. Сели на отапливаемом полу, на циновке, скрестив ноги, каждый перед своим столиком, как принято, лицом друг к другу.
Нас больше всего интересовало — как поймали этих оленей? Зверовые ямы давно запрещены, да и упавший в яму зверь редко остается непокалеченным, но разговаривать о деле можно только после трапезы. И вот наконец ужин закончен, этикет соблюден, отец задал свой вопрос.
— Их поймали весной голыми руками. За самцами гонялись дней по семь, стельную матку взяли на третий…
Чхун Бон рассказывал спокойно, попыхивая трубкой с длиннейшим мундштуком и маленьким чубуком, который он часто набивал, вновь и вновь прикуривая от уголька стоявшей в углу жаровни.
Никогда, ни в каких описаниях самых прославленных следопытов, начиная с серьезных исследований и кончая романами Фенимора Купера, не упоминалось случаев, когда бы оленя ловили голыми руками. Речь не идет о преследовании по насту, когда олень, пробивая твердую корку, способную держать человека, быстро ранит ноги, выбивается из сил и падает под ножом или копьем. И, даже взятый живьем, уже обречен: напрягая последние силы, в ужасе от преследования, он запален и в лучшем случае живет в неволе несколько дней, чаще — часов… То, о чем поведал хозяин, было совершенно ново и необыкновенно.
Корейцы выработали метод, который вряд ли мог быть придуман европейцами. Близкий к природе и наблюдательный восточный таежник заметил, что при появлении первой травки, лишь попробовав ее, олень бросает надоевший зимний корм — веточки и сухую траву. В эти дни он сразу быстро тощает, теряя обычную силу и выносливость. Но уже апрель, снег сошел; как найти, а главное, не потерять след? На влажной земле, даже густо укрытой упавшим листом, для опытного глаза свежий след еще заметен. Но земля и лист высыхают, а тогда начинается самое сложное. Следопыт с легкой палкой в руке, раздвигая на ходу опавший лист и сухую траву, замечая оттиск копыта там, где его не видит никто, преследует зверя от зари до зари.