Его меч взлетал и падал, как топор в руках дровосека, а вслед за ним одна за другой — словно сорвавшиеся с плетня спелые тыквы — глухо стукаясь о доски, катились и катились прочь увенчанные черными косами разбойные головы.
Михаил Иванович оглянулся на сидевших рядом помощников, зябко повел плечами и вполголоса бросил:
— Черт знает что… Хотя они, конечно, заслужили, но можно бы и на каторгу…
Командир отделения неопределенно повел головой, а Син вдруг вспылил, зашипел:
— Неверно говорите! Так надо! У нас в Корее тоже так. Пусть народ видит, знает, всем расскажет. Если эти разбойники оставлять жить, ни один честный люди жить не будет! И мы тоже.
— В общем-то верно, — задумчиво согласился унтер-офицер. — Суд ведь народный, открытый, всем напоказ, а значит, и правильный…
Тела казненных побросали в тяжелые, с окованными железом колесами арбы, запряженные мулом, быком и лошадкой одновременно, и вывезли куда-то за город. Но страшные почерневшие головы, насаженные на высокие колья, — в назидание живым — еще долго «украшали» площадь уездного городка, тучей кружили и рассаживались на них, выдалбливая мертвые глазницы, стаи воронов, хриплым восторженным карканьем оглашая лобную площадь древнего Хунь-Чуня.
Возвращались новой дорогой, через порт Посьет, где погрузились на попутное судно. И только дома узнал Михаил Иванович, что жизнь его семьи в эти дни уже висела на волоске…
В бухту Гека внезапно вошла мирная с виду купеческая шаланда. Двое из прибывших остались на судне, а три человека отправились на хутор Янковских.
Собаки подняли лай, Ольга Лукинична вовремя заметила чужаков и встретила их, стоя на веранде. Псы продолжали рычать, и гости, несколько стушевавшись, остановились подле нижних ступеней ведущей на веранду лестницы. Старший крикнул:
— Убери собак, тебе от мужика письмо есть!
Хозяйка почуяла недоброе.
— Собаки без команды не тронут. Бросьте мне записку сюда.
На конверте стояло: «О. Янковской». Она вскрыла конверт и сразу поняла подлог: незнакомая и нетвердая рука. На листке бумаги коряво, но понятно было нацарапано: «Отдай все ружья, патроны и деньги. Эти люди пришли от меня. Михаил».
«Обман, совершенно ясно, но что предпринять?» — соображала женщина, а главарь поторапливал:
— Давай неси все скорее, хозяин сказал, нужно торопиться!
Решение уже созрело, и внешне Ольга сохранила полное спокойствие.
— Понятно. Подождите здесь, сейчас все соберу…
Решив, что обман вполне удался, и успокоившись, трое присели на корточки и закурили, а Ольга вернулась в дом. Мысль работала четко и ясно. Она прошла в спальню, сняла со стены всегда заряженный штуцер и вышла. Удивленные ее быстрым возвращением, бандиты поднялись на ноги.