Многие поняли намек хозяина и смущенно потупились, но Корф, как опытный дипломат, ловко вышел из положения:
— Мне хорошо известна ваша первая встреча с военным губернатором Приморской области адмиралом Эрдманом. Читал ту докладную. Там вы ярко нарисовали картину будущего хозяйства, и я рад, что результаты превзошли все прогнозы. И в отношении непригодности для земледелия этой прибрежной полосы оказались пророком. Вот, господа, Михаил Иванович пятнадцать лет назад заявил, что этот район не станет ареною нашего переселенца-хлебопашца. И, как видим, оказался совершенно прав. Ну а успехи животноводства сегодня налицо!
Он вытянул из жилетного кармана золотую луковицу.
— Ну что ж, время! Будем благодарить хозяев за прием и потихоньку собираться восвояси. Идите, господа, к пристани. Михаил Иванович меня проводит, и мы с ним еще потолкуем о делах. Идите, идите, сегодня у меня надежнейшая охрана…
Янковский и Корф неторопливо шагали по дороге-аллее. Тянущиеся по обеим сторонам посадки дуба и маньчжурского ореха, когда-то так приглянувшиеся Дыбовскому, выросли в стройные деревья, бросавшие на дорогу заметную тень. Корф продолжил прерванный разговор:
— Относительно волокиты с угодьями — не беспокойтесь. Заминка произошла в связи с указом не передавать земли на сто верст по обе стороны строящейся железной дороги. Но вам будет сделано исключение — беру это на себя. Ваше начинание имеет такое важное значение для развития транспорта и охраны границ, что доказать это перед министерством не составит труда.
— Спасибо на добром слове. Буду надеяться. Для расширения дела нужны и дополнительные пастбища, и покосы.
— Понимаю. А теперь я хотел сказать вот о чем. Я получил ваше прошение о снятии полицейского надзора и прочих ограничений. Возбудил ходатайство, дал свой отзыв и весьма положительную характеристику.
Янковский чуть склонил голову, а Корф продолжал:
— Отношение направил на имя министра внутренних дел. Он, конечно, запросит мнения наместника Северо-Западного края по месту вашего прежнего жительства и событий шестьдесят третьего года. И по получении ответа составит доклад для утверждения решения государем. Такова процедура всех подобных дел…
Корф сказал правду. Сам он давно изучил «Дело штаба войск Виленского военного округа», начатое 16 сентября 1863 года, эту летопись шести молодых людей, в самом расцвете сил угнанных в сибирскую каторгу. Может быть, генерал-губернатор никогда до конца и не верил в полную лояльность Янковского, но, несомненно, уважал его. Во всяком случае, симпатизировал как энергичному человеку. С другой стороны, в те годы лошади Янковского приносили огромную пользу, а это поднимало авторитет главы русского Дальнего Востока и приносило ему определенные лавры. В общем, барон Андрей Николаевич Корф был, конечно, неглупым и дальновидным человеком. И психологом.