Струкова держали отдельно от Громова и других колчаковцев. К допросу он решил предъявить ревкомовцам документы, которыми его так предусмотрительно снабдил Фондерат, и втереться в доверие к большевикам. Дальше будет видно. А пока он должен обязательно выиграть. В противном случае он проиграет жизнь.
Берзин читал его документы и не верил своим глазам. Струков, оказывается, врач, бежавший от колчаковцев из Екатеринбурга. Он член подпольной большевистской организации. Документы не вызывали сомнения. Они были подлинные. Но как же этот Струков мог оказаться начальником колчаковской милиции? Почему он приехал в Ново-Мариинск и об этом ничего не знает товарищ Роман?
Берзин подождал, пока документы Струкова изучили Титов, Тренев, и только тогда посмотрел на колчаковца. Смотрел долго, Струков улыбнулся Берзину.
— Я очень рад, что…
— Молчите! Вас еще не спрашивали, — обрезал Берзин, и его голос заставил похолодеть колчаковца.
Август Мартынович на основании допросов Громова, Суздалева и Толстихина полностью установил вину начальника колчаковской милиции. Но членам следственной комиссии он еще не говорил своего мнения, чтобы не оказать на них влияния. Предъявленные Струковым документы хотя и явились большой неожиданностью Для Берзина, но того впечатления, на которое рассчитывал Струков, не произвели.
Документы могут быть и подложными, — размышлял Берзин, изучая лицо Струкова. — А могут быть действительно его, но он перебежал на сторону Колчака и стал служить ему, а документы сохранил на всякий случай. Хотя, если он стад колчаковцем, то едва ли хранил бы эти документы. Попади они в руки колчаковцам — Струкову несдобровать. Для их хранения нужны храбрость и преданность. Берзин оборвал себя: кажется, я ищу оправдания для этого колчаковца. Он нахмурил светловатые брови и осторожно кашлянул в кулак. Титов и Тренев вопросительно смотрели на председателя следственной комиссии. Молчание затягивалось. Титов поправил перед собой листки бумаги, обмакнул перо в чернила. Он вел протокол допросов. Берзин спросил Струкова:
— Когда вы поступили в колчаковскую милицию?
— Летом этого года, — Струков удивился, что Берзин не спросил о его «подпольной» работе, и торопливо добавил: — В июне, если мне не изменяет память, шестнадцатого июня.
— А до милиции где вы жили, чем занимались? — Берзин говорил неторопливо, давая Титову время для ведения протокола.
— В Екатеринбурге. Я врач, — Струков обрадовался, что его ответы подтверждаются документами. — После института поступил на службу в железнодорожную больницу. Потом бежал на восток.